На Плющихе, у Девичьего поля, под тополем, которого нет... Когда смотришь на необыкновенные по своей красе, прямо сказочные пейзажи Елены Флёровой, невольно появляется ощущение, что родилась художница вдали от кирпичных домов и асфальтовых дорог, что с детства ей пришлось бродить по нехоженым тропинкам, по густым чащобам, где дремучие вековые деревья и прозрачные тихие воды лесных озер, где не встретишь ни одной живой души, но нет-нет да кто-нибудь аукнет, или зычно всхлипнет филин, да хрустнет ветка под чьей-то неведомой ногой... Но выросла Лена Флёрова в Москве, на Плющихе, у Девичьего поля. Детство ее пришлось на послевоенные годы.

С трех лет Лена начала рисовать. Любимое место – на скамейке возле дома, под старым тополем. Рисовала все, что попадалось на глаза. Особенно нравилось изображать животных. Частенько ей любил «позировать» соседский кот Кит, и словно в награду он порой превращался на бумаге из рыжего в оранжевого, а то и вовсе покрывался разноцветными полосками и пятнами... А потом из дома выходила мать, брала дочку за руку, и они шли на Поклонную гору, к Новодевичьему монастырю, где старые ветлы и заросшие пруды. По дороге Елена Николаевна рассказывала дочери о великой и непреходящей силе русского искусства.

Пройдет время, и Елена Николаевна Флёрова напишет портрет своей матери – Елена Николаевна старшая, подложив под голову кисть руки, чуть артистично сидит на фоне старинного округлого зеркала. В зеркале мы видим пучок аккуратно собранных поседевших волос и усталую спину, но это только в зеркале, в глазах матери нет и намека на усталость. Она неотрывно, даже напряженно, смотрит куда-то вперед – и есть во взгляде и жизненная умудренность, и испытующая проницательность, и благословляющая вера...

В одиннадцать лет Лена Флёрова, твердо решив стать художником, поступила в Московскую среднюю художественную школу, что в Лаврушинском переулке, напротив Третьяковской галереи. Естественно, что свободное от занятий время, да и не только свободное, проходило в галерее. Директор школы даже вынужден был распорядиться, чтобы учащихся туда в дневное время не пускали, но добродушные старушки контролеры частенько делали вид, что не замечают прогульщиков...

Надо отдать должное, школу Лена окончила хорошо. А потом – художественный институт имени В. И. Сурикова и аспирантура Академии художеств СССР.

Любимый художник – Валентин Серов. Какое-то время ему даже невольно подражала – это отчасти сказывалось в портретах и натюрмортах. Но вскоре от этого отошла, поняв, что вся прелесть как раз и заключается в творческой неповторимости, в собственном своеобразии, что нужно искать свой путь в искусстве.

С творческими командировками молодая художница побывала в Италии, Франции, Германской Демократической Республике. Свою первую премию Елена получила в тринадцать лет на конкурсе международного детского рисунка в Дели. А первая награда творческой зрелости – серебряная медаль Академии художеств СССР за серию «Парижская коммуна 1871 года» и офорт «Вечер». Пришло и заслуженное признание. Елена Флёрова – лауреат премии Московского комсомола, имеет серебряную медаль ВДНХ, участвовала более чем в тридцати выставках.

Работает талантливая художница в разных жанрах: портрет, пейзаж, книжная графика; в разной технике – масло, акварель, пастель, офорт, темпера. Особое отношение у нее с акварелью – с акварельной монотипией, то есть когда изображение на бумаге получается за счет отпечатка со стекла. На этой технике следует остановиться более подробно, потому как Елена Флёрова добилась в ней многого. Дело в том, что художники издавна были знакомы с техникой монотипии, но только масляной: рисунок делается масляными красками на цинковой доске и накрывается увлажненной бумагой – через несколько секунд из-под пресса вынимается готовый оттиск. Но акварель? Она ведь растекается, поведение ее непредсказуемо, да и нужно ли рисковать, выкидывая десятки испорченных оттисков?

И хотя делать акварельную монотипию проще – набросал красками на стекле несколько пятен, приложил бумагу, пригладил ладонями, снял – и готово, художники эту технику всерьез не принимали, использовали ее чисто декоративные формы только в оформлении книг.

Увлеченная выигрышными сторонами акварельной монотипии, Флёрова попробовала делать оттиски «по заказу», добиваясь желаемого цветного пятна в нужном месте и учась варьировать фактуру. Проходили годы, задачи усложнялись. Появились пейзажи с фигурами, а затем и многофигурные композиции. А что, если попробовать портрет в этой технике? И вот в этой манере написаны «Автопортрет» и «Портрет балерины Семеняки». Работы эти различны по замыслу, но их объединяет свой почерк, свой стиль, который уже ни с чьим не спутать. Монотипия – техника тонкая, ближе

всего к миниатюре. А если сделать вещь крупную, где нельзя мельчить, где надо отказаться от самых привлекательных приемов монотипии? Оказалось, что монотипия справляется и с монументальными задачами – портрет балерины Людмилы Семеняки, например, написан почти в натуральную величину. Мы смотрим на этот портрет и видим парящую в танце балерину, игру теней, мерцание искр и отражение этих искр в горящих глазах балерины. Она вся – один порыв, она вся – танец, она словно разговаривает с нами о сути искусства. А кто же «посредник»? Разумеется, художник Елена Флёрова.

Какой же предстает ее техника монотипии, если попытаться расчленить единое?. Причудливые, разнообразные, тонкие, почти нерукотворные линии, сочетания красок, форм, какие встречаются в природе, в прожилках мрамора или дерева, какие искусный резчик, следуя своей фантазии, использует в создании задуманного образа. Хаотические, декоративные линии и пятна оттиска Флёрова превращает в реалистический образ, что-то убирая, что-то прибавляя, но не разрушая естественной фактуры монотипии. И этому не перестаешь удивляться.

Для акварельных пейзажей Елены Флёровой характерна не освещенность, а свечение.

Героем может стать небо, дерево, луна, озеро. Они в данный момент – источники света, они зовут нас к себе. Присмотритесь внимательнее, и вы увидите и «Ворота неба», и «Ветры, стрибожьи внуцы», и «Звезду вечернюю», и «Старое дерево»...

И чем больше будешь на них смотреть, тем больше будет казаться, что и сам когда-то бывал в этих сказочных местах.

Когда? Вероятно, в детстве.

На Плющихе, у Девичьего поля, под старым тополем, которого сегодня, увы, уже нет...

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.