Он подчалил к большой джонке. Шампунька глухо стукнулась о борт. С палубы послышался негромкий оклик. Лодочник ответил также вполголоса каким-то успокоительным замечанием и полез наверх, кивком головы пригласив Виталия с собой. Они вскарабкались на палубу джонки, где было довольно много людей, сидевших, лежавших, куривших длинные трубки или просто дремавших. Виталий огляделся вокруг. Кое-кто повернулся к нему всем телом, пристально разглядывая нового здесь человека. Лодочник сказал Виталию:

- Давай вниз ходи! - и показал на люк, ведущий в кубрик. - Там мой братка живёт... Мала-мала чифан надо, потом спать ложись.

В кубрике было тесно и душно. На низких нарах расположилась целая артель, готовясь ужинать. Только перед приходом Виталия со своим спутником хозяин поставил на нары котёл с лапшой, и все потянулись к котлу со своими палочками и чашками. Высокий рябой китаец поднял голову, всматриваясь в вошедших. Лодочник сказал по-русски:

- Здравствуй! У нас сегодня гости есть!

Ему нестройно отозвалось несколько голосов. Круг раздвинулся. Хозяин, обернувшись в темноту, пошарил рукой где-то, извлёк ещё одну миску и просто сказал:

- Ну, садись, чифанить будем наломало. Только ложек нету... Ты палочкой кушать могу - не могу? - Он протянул Виталию куайцзы - палочки для еды.

Китайцы так по-свойски приняли Виталия в круг, что отказ от еды выглядел бы неуместным и оскорбительным. Виталий поздоровался, на что ему ответили молчаливыми кивками голов, и уселся на освобождённое для него место. Он вырос на Дальнем Востоке, с китайцами не раз приходилось сталкиваться и прежде, многие из их обычаев были Виталию хорошо известны, умел он управляться и с палочками. Он принялся за лапшу, ловко подхватывая длинные горячие её нити и отправляя их в рот. Лодочник, привезший Виталия, одобрительно покосился на него.

- Хень хао! Хорошо! - проговорил он. Ужин продолжался в молчании.

Люди сосредоточенно жевали пищу, смакуя её, наслаждаясь ею. Ели плотно, истово, время от времени вытирая со лба и щёк обильный пот сгибом руки. Все они были изрядно голодны и ели так, как может есть только тот, кто весь день провёл на воздухе и работал, не разгибая спины, с утра до позднего вечера. Виталий знал, что китайцы выходят на работу очень рано, ещё затемно, едят очень сытно и плотно, но затем уже не отрываются от работы до того, как погаснет вечерняя заря, и прерывают её, лишь когда перестают видеть свои руки... Только тогда наступает время второй трапезы, и тут уже не до разговоров.

Лодочник не оставлял своих забот о Виталии. Он подложил ему ещё лапши, когда тот опорожнил свою миску, потом сполоснул её и подал чаю. Виталий молча принимал всё это, понимая, что если бы паренёк не считал это нужным, то и не делал бы. Виталий был его гостем, - этим объяснялось всё...

После еды все медленно разбрелись по кубрику, устраиваясь на ночлег. Хозяин, не задавший Виталию ни одного вопроса, пошёл за грязную занавеску, отделявшую часть нар от остального пространства. Лодочник сказал Виталию:

- Ты где хочешь спать: тут или наверху?

- Пойдём наверх, - сказал Виталий. Душно и жарко было в кубрике.

Они вышли.

На палубе везде виднелись тела людей, разбросавшихся во сне как попало. Отовсюду доносился храп, сонное сопение, бормотание... Юноша сел на борт джонки, лодочник рядом с ним.

- Хочешь курить? - спросил он Виталия.

- Нет, не хочу!

Виталия очень интересовал этот молодой китаец, так по-дружески просто предложивший ему помощь, а особенно то, что он сразу угадал, хотя и не говорил об этом, что Виталий относится к числу тех, кто ведёт борьбу с белыми... Кто же этот парень? Виталию было ясно, что симпатии китайца находятся на его, Виталия, стороне, что он человек, умеющий понимать. Виталий задавал китайцу незначительные вопросы, пытаясь вызнать о лодочнике всё, но не выдавать себя. Моментами ему казалось, однако, что, может быть, от этого парня и не следовало таиться, может быть, следовало открыть ему многое. Как знать, может, здесь следовало поинтересоваться рыбацкой молодёжью из китайцев, которая совсем выпала из поля зрения комсомольцев-подпольщиков? Лодочник охотно рассказал, что его зовут Пэн Дашу, что он живёт с братом-рыбаком, который в компании с несколькими другими рыбаками имеет джонку, рыбачит. Часто и маленький Пэн помогает им, но ему чаще приходится работать на «юли-юли», которая тоже приносит кое-какой заработок. До поздней осени будут жить на воде, к зиме выстроят на ничьей земле - мало ли ненужной земли вокруг! - глинобитную фанзу, перезимуют, а потом опять на море, которое было их настоящим кормильцем, которое давало и пищу и заработок. Пан не спеша, останавливаясь, подыскивая слова, говорил ему о том, как годами ограничивают себя китайские рабочие во всём решительно, как годами носят одну и ту же куртку и штаны, пока они не истлевают на теле, как экономят на пище, на свете, как работают дотемна, как едят зачастую в темноте, чтобы, не жечь свечи или керосин, как сносят они насмешки и издевательства, а часто и оскорбления, потому что за них некому заступиться, как часто единственным хозяином жизни и смерти какого-нибудь несчастного выходца из Маньчжурии является старшинка-хозяйчик, «джангуйда», который снабжает рабочих, рыбаков, лесорубов, рогульщиков, огородников необходимым подручным инструментом, как за подысканную таким подрядчиком работу половина полученного заработка идёт ему. Кое-кто копит деньги, но только на похороны, потому что очень важно, чтобы китаец попал на тот свет, имея вид богатого человека, снабжённый всеми предметами, имитирующими жизненное благополучие, так как это поможет ему в новой жизни, за гробом, быть не хуже других и жить лучше, чем жил на этой земле. «Мы такие люди, - работаем, чтобы помирать!» - сказал Пэн, и в словах его Виталию послышалась горечь не по возрасту.

Видно было, что очень многое накипело на сердце Пэна, если так долго и откровенно (рассказывал он Виталию. Но чем жил он, на что надеялся?..

- Наша тоже революция была, такой доктор Сун был, ты знаешь?

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.