В назначенный для казни день в Цель - бес, так же, как и во все окружные аулы, приехал вестник, вызвавший народ для присутствования на казни.

Народ толпами, верхами и пешком, двинулся к назначенному месту. Хаджи Мурат с пешим народом пошел туда же.

Тут он в первый раз увидел русских. Это были бритые люди в белых куртках с ремнями через плечо, в сапогах и с длинными ружьями, с насаженными на них штыками. Их было столько, что нельзя было сосчитать. Они стояли рядами, образуя из себя четвероугольник, через который шла дорога и на середине которого сидел на барабане человек в черных узких штанах, в белом кителе с золотыми наплечниками и в фуражке с красным околышем на толстой голове с красными щеками» Это был главный начальник русских. Около него стояло несколько человек таких же, как он, начальников и два солдата. Один из солдат подал ему на длинном чубуке трубку. Начальник взял трубку, сделал знак, и в то же время с пестрыми плечами барабанщик, стоявший на краю одного из рядов, забил палкой в барабан, и страшный треск заглушил все другие звуки. Одна из сторон четырехугольника, состоявшего из солдат, расступилась, и в пустое место ввели десять человек закованных горцев в одних бешметах, без кинжалов. Были молодые, средние и пожилые, и один был совсем старый с потухшими глазами и с седой редкой бородой.

В народе вокруг Хаджи Мурата застонали. Послышалась молитва: «Ла - иллаха - иль - аллах». Но стоны эти были слышны только тем, которые стояли совсем рядом. Треск барабанов, который, казалось, Хаджи Мурату, происходил от трубки, заглушал все.

Народ застонал, увидев ведомых на казнь, потому что все знали, что это были добровольные мученики, джигиты.

Десять человек скованных вывели на середину пустого места. Начальник махнул рукой, барабаны остановились, и все так затихли, что можно было слышать, как кричали молодые орлы на горе. Начальник сказал что - то, и один из его слуг вышел вперед и, остановившись перед закованными, поднял к глазам бумагу, которую держал в руке, и начал читать. Он читал что - то непонятное по - русски, потом то же, столь же непонятное, по - татарски. Толстый начальник что - то сказал, и солдаты составили ружья в козлы и, выйдя из рядов, стали подходить к подъехавшей арбе, на которой были палки, и разобрали их. Разобрав палки, они стали улицей от начальника и до того ряда солдат, который задерживал зрителей. В это время два солдата подошли к первому из закованных горцев и стали снимать с него цепи.

Когда они сняли бешмет, горец, отстранившись от них, сам разорвал на себе рубаху и стряхнул ее с себя, также стряхнул с себя и штаны и остался голый. Загорелые по локоть руки его дрожали, и также дрожала скула И все красивое, белое, молодое тело, когда его привязали руками к прикладу ружья. Обнаженного горца свели в улицу, составленную из солдат с палками.

Первый солдат улицы взмахнул палкой и ударил горца по белой спине. Горец вздрогнул и оглянулся, и не успел он оглянуться в одну сторону, как на белую спину упал удар с другой стороны, и на белой спине ясно выступили красные перекрещивающиеся полосы.

Барабаны между тем гремели, наполняя воздух своим треском.

Начальник, выпуская через усы дым трубки и не спуская глаз, смотрел на ведомого по рядам горца. Удары один за другим ложились на спину горца, и спина, бывшая прежде белой, сделалась вся красная и мокрая от крови. Только руки выше локтей были белы, и шея до того места, где она загорела.

Сначала горец молчал, но когда его поворотили назад, он стал стонать, и стон его, хотя и не громкий, не переставая, выделялся из - за грохота барабана.

Стоявший подле Хаджи Мурата старик, не переставая, шептал беззубым ртом молитву. Хаджи Мурат же, вытянув вперед голову и дрожа всем телом, переступал, не переставая, с ноги на ногу.

Горца били до тех пор, пока колени его не подогнулись, так что он упал бы, если бы солдаты не тащили его. Со вспухшей красной спины сочилась кровь на обе стороны и окрашивала палки, ударявшие по ней, но солдаты продолжали тащить его и бить. Наконец, он упал ничком. Начальник сказал что - то. Барабаны замолкли, и солдаты положили избитого горца на носилки и вынесли за ряды.

Страшный визг поднялся в толпе, как только затихли барабаны, и две женщины, как потом узнал Хаджи Мурат, жена и мать избитого, окруженные толпой, кинулись к избитому.

Вслед за этим солдаты подошли к красавцу с маленькой бородкой, лезгину в черном бешмете, и стали раздевать его. Солдат - кузнец снял с него ножные кандалы и хотел отнести их, как лезгин вырвал их у него из рук, взмахнул ими над головой солдата и размозжил ему голову.

Начальник вскочил и крикнул что - то. Солдаты схватили ружья и, взяв их наперевес, подошли к лезгину. Он как будто только и ждал этого. Схватив ружье за дуло, он бросился на штык и воткнул его себе в грудь ниже левого ребра и протяжно - тонким голосом запел: «Ла - ил - ляха - иль - аллах». Но он не пропел этих слов и двух раз, как солдат выдернул ружье из его тела, поток черной крови хлынул из раны, лезгин развел руками, постоял так с минуту и упал навзничь. Его вынесли за ряды.

Опять ударили барабаны, и так же, как первого, рыжего, раздели старика, привязали к ружьям и повели по рядам. Старик шел молча и, закрыв глаза, только вздрагивал при каждом ударе. Когда и эта спина стала сплошной раной, старик упал, и этого отнесли за ряды.

Хаджи Мурат дальше не мог видеть и убежал домой...

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.