И вместе с ним и на коньках

В 1971 году этот дуэт не выступал, и Александр подумывал о том, чтобы уйти из спорта. Но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Из пяти кандидатов на место партнера для Ирины Родниной Жук выбрал Зайцева. В апреле состоялась первая тренировка.

— За короткий срок мы успели выполнить огромный объем работы, — сказал Станислав Жук. — Если Ирина с Алексеем катались четыре часа в день (при двухразовых занятиях), то Роднина и Зайцев тренируются на льду по пять-шесть часов. Добавьте к этому еще занятия по общефизической подготовке и отработку поддержек в зале.

Трудность работы с Зайцевым состояла в том, что приходилось и учить с ним элементы, и исправлять технику, и делать программу. Нужно было предугадывать, сумеет ли он к такому-то дню выучить тот или иной элемент. Поэтому я вынужден был вставлять в программу элементы и связки, которые партнер еще не умел делать.

Я должен был одновременно решать две задачи: исправлять его технику и развивать силу. А это противоречит всем методикам. Поэтому менялась вся привычная система занятий.

Зайцеву пришлось туго. Он должен был все очень быстро схватывать, а это нелегко. Саша оказался терпеливым... А как партнер, он обладает всеми нужными качествами: высок, импульсивен, хорошо прыгает, чувствует музыку, умеет преподнести партнершу. И, может быть, самое главное — сразу вызывает к себе симпатию.

Я был на тренировках у Жука и знаю, что значит вызывать симпатию в его понимании. Жук, по-моему, просто не в состоянии допустить мысль, что из живущих на земле кто-то не может выполнить такой, скажем, общеизвестный элемент, как тодес. И когда Зайцев ошибается, Жук смотрит на него, как на бронтозавра:

— Ты что? Даже тодес после обводки выполнить не можешь?

— Как ты прыгаешь? Ты должен в прыжке раскрыться перед зрителем, чтобы на тебя было приятно смотреть! А куда, куда тебя заносит?

— Я в тебе человека не вижу! Не может со своими рычагами разобраться...

Глаза у Зайцева, кажется, сейчас сойдутся у переносицы, острые скулы каменеют. Пауза. Жук минуту-другую борется с гневом, а потом трагическим шепотом требует повторить.

Выдержать это трудно. Зайцев выдерживает. Потому, что он так же одержим фигурным катанием, как Станислав Жук и Ирина Роднина.

— То, что Жук кричит, — это хорошо, — говорит Зайцев. — Мне ребята рассказывали: самое страшное — это когда он замолчит. На месяц... Приходишь на тренировку — надо же себя как-то разозлить. Действительно, ты стоял и вдруг быстро так забегал, забегал... Нужно как-то раскачать себя. Жук это и делает. И когда он на тебя прикрикнет, сразу включаешься в работу...

А вот отдыхать с ним, вероятно, невозможно. Мне Горелик рассказывал. Поехали они как-то летом в Гурзуф. Станислав Алексеевич — страстный любитель подводной охоты. Утром залезет в море — и до вечера. Так Таня Жук все лето рыбу чистила, а Горелик дрова для костра раздобывал...

После первой тренировки у Жука я потерял килограмма четыре (потом-то прибавил шесть). Как я сейчас понимаю, нагрузка была не слишком большой. Но мне хватило. Наелся.

Когда Жук меня к себе пригласил, я сразу сдернулся и приехал в Москву. Был, конечно, риск. А вдруг я бы Жуку не подошел? Так что это был чисто эмоциональный порыв, без всякой подстраховки. Когда я в Москву ехал, мне друзья говорили: «Давай, Саша, не подкачай, покажи Питер!» Ну и спрашивали потом, как, мол, Роднина, ведь она чемпионка, знаменитость... А я об этом и не думаю. Ирина как-то сумела эту разницу между нами сделать незаметной.

Из всех фигуристок, которых я видел, самое большое впечатление на меня моя партнерша производила. Если поймать ее взгляд, в нем все сказано... После виртуозного начала, где выматываешься, она всегда находит в себе силы откатать медленную часть, полностью отдаваясь музыке.

Мне с поддержками было сложно. Я ведь пришел к Жуку довольно хиленьким. А Ирина сама выпрыгивает на поддержку. Меня так за нею и тащило. Да еще руки расходятся. Она смеется: «Тебе что, веревочку принести, руки завязать?» Раньше я катался для судей и для зрителей. Сейчас — для тренера и для партнерши, чтобы в их глазах прилично выглядеть.

Конечно, я никогда так не уставал. Утром будильник зазвонит, кнопку нажмешь и со сна не сразу сообразишь: сейчас на утреннюю тренировку идти или на вечернюю? Завтракать или ужинать? Зимой ведь, что утром, что вечером, одинаково темно...

Мы разговаривали с Сашей после тренировки. И всю горечь после тяжелейших занятий и далеко не комплиментарных замечаний Жука он запил двумя бутылками лимонада с тремя пирожными и десятком «мишек»...

— Зайцев — он еще ребенок, — говорит Ирина Роднина. — Если обидится — молчит, а чтобы показать, что обиделся, чуть-чуть медленнее подъедет, не смотрит... А мне смешно: я ведь раньше точно так же делала, когда на тренера обижалась. Ездила с глазами в лед. Как же шефу смешно на все это смотреть! Я сейчас начинаю это понимать, потому что я теперь тоже что-то вроде «играющего» тренера.