Однажды к нам в редакцию пришел светлоглазый и светловолосый человек. На его скромном темно-синем пиджаке поблескивала Золотая Звезда.

- Александр Иванович Хальзев. Подполковник запаса, - представился он. - Проездом через Москву... Зашел вот показать этот снимок... Подумал, может, вам будет интересно посмотреть на обложку вашего журнала двадцатилетней давности...

И протянул плотный лист бумаги с цветной фотографией.

... У самолета стоял совсем молодой паренек в летном комбинезоне, в небрежно сдвинутом на затылок шлеме и, сердито скосив глаза, казалось, с нетерпением ждал, когда его перестанет мучить корреспондент...

- Не любили мы сниматься, - словно оправдываясь, смущенно улыбнулся Александр Иванович. - У летчиков много было всяких примет. Ерунда, конечно...

- Обложка эта ко мне попала совсем недавно, - продолжал он. - Знакомые случайно нашли и прислали... А я уж, честно говоря, решил тогда, что ничего у этого Редкина не вышло, вот и жив остался... Врут, значит, приметы...

- Звание Героя позже получили?

- Да. За Севастополь...

- А войну где довелось кончать?

- Под Берлином... Прошел, вернее, пролетел немало: Кубань, Крым, Украина, Белоруссия, Германия... Ведь с первого дня воевал и до последнего. Всяко бывало. Случалось, вот в таком виде являлся к себе...

И показал мне любительскую фотографию, на которой была запечатлена... груда обломков.

- Это мой самолет, - усмехнулся он. - Никто тогда не мог понять, как удалось дотянуть до аэродрома. И я тоже... А однажды ситуация была еще сложней...

Александр Иванович говорит обо всем очень просто. Послушаешь его, так вроде бы ничего особенного и не сделал... А на самом деле... Вот один эпизод из того, что он рассказал мне.

- Было это в Крыму. Наш десант высадился на Керченском полуострове и захватил небольшой кусок земли. Тяжело приходилось бойцам: гитлеровцы бросили против них танни, артиллерию, а главное, авиацию. День и ночь фашисты бомбили каменистую землю, в которую буквально вгрызлись наши солдаты. День и ночь горела она и дымилась. Именно тогда кто-то назвал ее «Огненной землей».

Однажды темной, безлунной ночью - дело было осенью - собрались мы, летчики, в огромной, неуютной землянке, с двумя рядами нар по стенам, с тусклой коптилкой, под которую приспособили гильзу снаряда, с раскаленным железным бочонком, исполняющим роль печни. Почему-то не хотелось разговаривать. То ли отвратительная погода, штормовая, промозглая, влияла на настроение, то ли нервы были натянуты в ожидании очередного задания, но в землянке стояла непривычная, а от этого вдвойне гнетущая тишина. Только завывание ветра да потрескивание фитилька...

Телефонный звонок заставил вздрогнуть - таким он был резким и громким. Через минуту мой экипаж уже покидал землянку: вызывали на командный пункт.

Я предчувствовал, что задание будет непростым: стояли тревожные дни. Но что оно будет настолько серьезным, я, конечно, не мог предполагать...

Командир полка подполковник Тоцкий коротко объяснил обстановку: беспрерывные налеты гитлеровской авиации внонец измучили десантников, до сих пор не удается установить, откуда являются бомбардировщики. Необходимо во что бы то ни стало узнать, где базируются самолеты, и сразу же сообщить в полк. Все машины будут в боевой готовности...

- Задание понятно? - спросил Тоцкий.

- Понятно, - четко ответил я, хотя не представлял себе, как его выполнить.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.