Долг

- Раззява! - вырвалось у Смагина. Он подскочил к Веревкину и, схватив его за отвороты брезентового пиджака, тряхнул.

- Где ты работал? Пошли поищем!...

Они побежали вдоль воздуховода. Александр снял с фуражки рефлектор. Тусклый луч скользил по стойкам, задерживался на рваной стене пласта, ложился полосой на трубы... Самоспасателя нигде не было.

Дойдя до лавы, Смагин и Веревкин остановились. Кому - то из них надо было остаться в шахте, отойти подальше от загазованного штрека и ждать аварийную группу. Но кому?

- Ну! - гневно сказал Смагин. Веревкин поднял голову, их взгляды встретились...

Нескладная фигура парня с продолговатым, худым лицом и узкими приподнятыми плечами в эту минуту казалась жалкой. Из кармана его пиджака торчал цветастый платок. В этот платок, наверное, был завернут завтрак... Сма - гину сразу вспомнилась старуха, бабушка Веревкина, ее сухие руки с голубыми шпагатами вен, морщинистое, точно печеное лицо... И вот он, ее кормилец, нескладный расшлепа, из - за расхлябанности которого кому - то из них двоих нужно, рискуя жизнью, остаться в загазованной шахте... Кому оставаться?.. Александр не терял своего самоспасателя, на его стороне право подняться на - гора, но оставаться, конечно, ему: он руководитель участка и должен заботиться прежде всего о жизни подчиненного... Другого решения не может быть...

Медленно, как будто брезентовая лямка самоспасателя приросла к спецовке, Смагин снял коробку с плеча и протянул слесарю:

- На... выходи!

Веревкин подался вперед, но тотчас же отшатнулся, словно коробка была раскаленной.

- А... вы...

- Иди! - рявкнул Александр.

Окрик и гневное лицо Смагина заставили Веревкина повиноваться. Он поспешно схватил самоспасатель и трясущимися руками набросил лямку на шею. Затем, оглядываясь на Александра, сделал несколько неуверенных шагов и побежал. Смагин видел, как замелькал свет по стойкам, плеснула вода под ногами Веревкина, а потом все исчезло: и свет и сгорбленная спина парня...

Смагин прошел в камеру лебедки, плотно закрыл за собою дверь, опустился на лавку возле телефона и, подняв трубку, вызвал станцию. Ему ответил главный инженер.

- Веревкина нашел и направил к вентиляционному скату, - доложил Александр.

- А вы? Почему вы не вышли? - спросил встревоженный голос.

Александр рассказал все, как было. После короткой паузы в трубке послышался басок начальника шахты:

- Александр Павлович, держись. Горноспасатели прибыли, спустились и скоро будут у тебя... Слышишь, Александр Павлович?..

Начальник говорил еще что - то, но Смагин опустил трубку на колени и слышал лишь потрескивание мембраны. Только сейчас он почувствовал, что устал и нет никакого желания двигаться, говорить. Александр прислонился к бетонной стенке и снял кожаную фуражку. Волосы были мокры, словно его только что окунули головой в воду. Сердце лихорадочно билось, стук его отдавался в висках, даже в кончиках пальцев. Окись углерода, заполнив откаточный штрек, дошла и до камеры. Появилась одышка, желание бежать, выбраться отсюда как можно скорее. Александр приподнялся, но, вспомнив, что без самоспасателя не выйти, тяжело опустился на лавку.

Очень болела голова. Хотелось лечь. Но, пересилив себя, он прижался спиной к стене. Трубка вдруг стала тяжелой, словно ее наполнили свинцом. Он с трудом поднял ее.

- Соедините меня с женой, - попросил Александр.