– Ты знаешь, что у него дома?
– Ты думаешь, это смягчающее обстоятельство?
Лидия Николаевна вышла на балкон: все дрожало в ней, хотелось хлебнуть свежего воздуха. Но стояло жаркое лето, и воздух на улице был раскален.
Когда-то ей делали операцию под местным наркозом, и она явственно помнила ощущение неосязаемости, когда тело заморожено и ничего не слышит. Она не слышала ничего и сейчас точно так же. Онемелость, застылость души. Неожиданная застылость – от слов собственной дочери. Вот оно, неблагополучие благополучия...
Но Лидия Николаевна знала; скоро онемелость пройдет, и все в ней заболит, заноет, заноет, и много дней будет она рыться в себе, страдая, мучаясь, откапывая в дальней памяти день, час, неверный поступок и слово, которые, прорастая, взошли в Зойке, ее собственной дочери, этим холодом и этой жестокостью к славному мальчишке с трудной судьбой.
И вовсе не обязательно, что она докопается до этих слов и поступков непременно в себе. Может, зерна эти брошены другим .ветром, о котором не знает никто,, даже Зойка.
Ах, дети...
В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.