Чернушка

— Сидор, — краснея и запинаясь, сказал Рафаил. — Ты, Сидор...

— Мало что Сидор! — сердито ответил пастух. — Ежельше я тебе поручил народ на поиски поднимать, то это не означат, что ты должен председателями и участковыми командовать... Ты лучше стадо ищи с твоей проклятой телкой...

— Не надо стадо искать! — вдруг сказал участковый Анискин. И без того толстый, он, чтобы не рассмеяться, надувал губы и казался лицом от этого еще толще. — Не надо!

— Как так?

— А так, что возвращается стадо... Ох, штрафану я тебя за газетки, Сидор!

И на проселочной дороге раздался хохот: смеялся председатель Иван Иваныч, не смеялся, а точно икал участковый, по-стариковски хихикал дед Крылов, и хохотал счастливый Рафаил.

Стадо действительно возвращалось. Из-за крупных берез, из-за синевы обской, что маячила меж березами, по-козлиному грациозно выходила Чернушка — голова поднята, хвост крючком, рыжее пламя заливало бока. За ней шли крупные коровы, а первой шла за Чернушкой корова самого председателя Ивана Ивановича.

— Ишь ты! — сказал он.

Корова участкового уполномоченного шла пятой.

— Перемелется — мука будет! — после длинной паузы со вздохом заметил дед Крылов. — Ты теперь, Рафаил, надежду держи на зиму. Сколько разов бывало, что корова за зиму перебесится...

— Зима, зима!.. — откликнулся председатель. — С одной стороны, до нее долго, с другой — коротко...

— На мясо! — посопев носом, сердито сказал участковый. — Волочется, как корова...

3

За зиму Чернушка стала крупной, видной коровой. Рыжина на боках загустела, сделалась почти красной, блестящие рога были остры и длинны, голова гордо сидела на длинной, плавной шее. Такая выросла корова, что, когда Клавдия с большой опаской выводила ее на двор размяться, соседи останавливались, качали головой и, словно сговорившись, произносили одно и то же слово: «Баская!»

Зимой с Чернушкой случались только мелкие происшествия, такие, что не выходили за пределы колобковского двора. После ноябрьских праздников она, например, села. Случилось это утром, когда Рафаил собирался возить тракторными санями навоз, а Клавдия хлопотала по хозяйству. Рафаил уже подпоясывал полушубок, собираясь уходить, как в избу вбежала Клавдия:

— Она сидит!

— Как это сидит?

— А вот на заду!

Рафаил побежал в стайку. Действительно Чернушка сидела, вытянув задние ноги, передними уперевшись в доски яслей. Поза у нее была приветливая, хлебосольная, а на хозяина она смотрела с задумчивой лаской.

— С чего она села? — спросил Рафаил.