- Я насчет Ивана. Никак не могу его понять. - Ее веселые и от недавнего купания и от бившего в лицо солнца глаза вспыхнули. - И чего он такой сумрачный? Такой еще молодой, а уже такой злющий.

- С дороги, видно, приморился, - сказал Иван Лукич и, глядя на низкую, местами с плешинами пшеницу, подумал: «То, что он молодой, ты приметила сразу. Может, чего доброго, моей невесткой будешь...»

- Вчера, когда вы сказали, чтобы я его отвезла, - продолжала Ксения, блестя глазами, - я с ним и ласково говорила и вообще старалась угодить, чтоб все было по - хорошему. А он озверился на меня - страсть! И через то не могу его понять...

- А зачем тебе его понимать?

- Может, он чего на вас обозленный?

- Ну, а ежели, допустим, и на меня? Тогда что?

- Ой, дурной Иван, ой дурной! Ксения считала Ивана Лукича не только человеком большим, всеми уважаемым, но и самым сердечным, добрым к людям. Она всегда желала во всем ему угодить, помочь, сделать ему что - либо приятное. И она сказала:

- Хотите послушать моего совета?

- Ну, допустим, хочу...

- Вы покажите Ивану все, чего достиг «Гвардеец», и все богатство, которое при вас нажито... А что вы смеетесь?

- Для чего, Ксюша? - Иван Лукич покручивал ус. - Что у нас, в «Гвардейце», невеста на выданье и мы тут будем смотрины устраивать?

- Да нет же, зачем? - волнуясь еще больше, говорила Ксения. - Я думаю так: увидит Иван все, что вы сделали и каким стал «Гвардеец», и сразу помягчеет и поймет, какой у него отец...

- Ты думаешь, поймет?

- Беспременно! - уверенно ответила Ксения. - Дайте ему машину, и пусть он объездит все бригады И все фермы. - И несмело добавила: - Могу, если вы скажете, и я его свозить.

Все так же глядя на дорогу, Иван Лукич хмурил брови, думал: «Это я понимаю, ты, Ксюша, сможешь не только свезти Ивана по бригадам, а влюбить его в себя. Да почему бы и не так? Люди молодые - все могут... Только не в этом суть. А в чем же? Может, пожелания Ксении и имеют резон? Что ж, пусть и в самом деле Иван поездит по хуторам и поглядит наши достижения».

И теперь мысль о том, чтобы показать Ивану хозяйство и чтобы он сам увидел, как нынче живут люди на тех же хуторах, на которых они раньше бедствовали, вдруг показалась ему и важной и нужной. «И пусть Иван увидит не того батька, каковой хлестал его по дурости плетью, а того батька, каковой всю эту жизню построил и дал людям облегчение... И ничего, пусть повезет его Ксения, и пусть они, ежели того пожелают, и спаруются... Мне-то тут что за печаль? Да и кто она мне, эта Ксения Голощекова?..»

И все же Иван Лукич не высказал эти мысли вслух. Надо хорошенько обдумать: может, и нет нужды показывать Ивану хутора и хвалиться перед ним? Весь остаток пути, глубоко задумавшись, Иван Лукич проехал молча. Молчала и Ксения, занятая рулем и дорогой. Только на поворота, когда показалось серое, укатанное колесами просторное поле и засверкали крыльями стоявшие в ряд самолеты, точно огромные белые птицы перед взлетом, Ксения крикнула:

- Ой, какая красота! Поглядите, Иван Лукич!

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.