- А что так?
- Детей моих нету на свете, хаты моей нету, хозяйки нету... Хоть одного гада убью - и можно помирать!
- Дёшево себя ценишь, одноглазый черт, - набивая махоркой трубку, заметил Борода.
- Такая мне, значит, цена.
Он потянулся, пошевелил плечами, верёвка врезалась в кисти рук.
- Развязывай его, - приказал Иноземцев.
Борода посмотрел на Иноземцева, молча подошёл к одноглазому и стал развязывать узлы верёвки.
- Слушай, - негромко и отчётливо заговорил Иноземцев, обращаясь к одноглазому, - это он правду говорит: так дёшево жизнь свою отдавать - глупо. И кроме того зря ты с ножом полез: он здоровый, как медведь, и мог тебя одной рукой задавить.
Одноглазый стоял в недоумении, поглядывая то на Иноземцева, то на того, кого называли Борода.
- Ну, иди...
Борода толкнул ногой дверь и пропустил вперёд одноглазого.
Они довольно долго шли по изрытой, загаженной земле, вдоль проволоки, пока не вышли к воротам лагеря. Часовой посторонился - и одноглазый очутился за проволокой. Борода по - прежнему шёл c ним, несколько позади. Одноглазый всё время оглядывался, ожидая выстрела в спину.
Вдруг Борода остановился и опять сказал:
- Ну, иди.
- Куда?
- Куда хочешь... Чтобы духу твоего здесь не было! Ты у нас новый человек, наших дел не знаешь - ещё беду сделаешь.
- Слушай, дядя, - сказал одноглазый. - Ведь ты знаешь, куда я пойду.
- Твоё дело, - нехотя ответил Борода - Но чтобы я тебя больше не видел.
Возвращаясь в лагерь, Борода в воротах увидел грузовик. В кабинке, рядом с шофером, сидел Иноземцев.
Он открыл дверцу и тихо сказал Бороде.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.