Наверное, вы помните, читатель, мольеровского героя, который был крайне удивлен, когда узнал, что говорит прозой.

А вот из наших современников вряд ли кто удивится, услышав хорошо всем известную истину: в своей повседневной жизни, совершая самые обыденные действия (покупая что-то в магазине, приходя в кино, сдавая пальто в химчистку и т. д. и т. п.), мы вместе с тем всякий раз вступаем в правовые отношения с различными учреждениями или между собой, совершаем юридические акты.

Судите сами. В магазине мы заключаем очень краткосрочный договор купли-продажи. В кино, внося обусловленную плату, мы приобретаем право посмотреть фильм, обещанный администрацией. И в магазине, и в кино, и еще очень во многих жизненных ситуациях мы становимся «стороной», имеющей свои обязанности и свои права, которые точно регламентируются законом.

Чаще всего мы даже и не замечаем, что совершаем правовой акт. Конечно, когда все идет, как положено. Но стоит одной из «сторон» нарушить условия договора, например, вместо объявленного фильма пустить другой, как тотчас назревает конфликт. Мы вправе требовать от администрации кинотеатра выполнения условий договора. Но и она вправе требовать с нас, скажем, соблюдения порядка в кинотеатре, грозя в противном случае лишить права посмотреть фильм. Мы не вправе, купив билет в кино, требовать циркового представления. В то же время, если кто-то из зрителей нарушает порядок, администратор не может оштрафовать его на сто рублей: в права администрации кинотеатра такие санкции не входят.

Истины это все хорошо известные, но о них иногда забывают. И какой-нибудь по своей сути совершеннейший пустяк вырастает тогда в болезненный конфликт, а то и в человеческую драму. И все из-за того, что одна из «сторон» руководствуется собственным разумением, личным здравым смыслом там, где отношения регулируются законом...

В редакцию пришло письмо от инженера Николая Ильича Б. Касалось оно ну прямо-таки мельчайшего поначалу конфликта. Вот что он писал:

«Дорогая редакция, обращаясь к вам, я надеюсь, что вы не отбросите мое письмо как малозначительное. Хотя друзья и знакомые говорят мне: «Брось, не связывайся и людей не заставляй твоими пустяками заниматься».

Произошло вот что. Мы с коллегой сели в троллейбус, везли сдавать служебную литературу в библиотеку, несколько пачек. Положили книги на свободное сиденье – народу было мало, – сами сели. Товарищ спросил: «У тебя есть талоны?» Я ответил, что есть, сейчас пробью, и начал их искать в кармане. В это время ко мне подошел молодой человек, вошедший через переднюю дверь, и попросил предъявить билеты. Я сказал, что у нас талоны, и я их сейчас пойду закомпостирую. Но он почему-то ответил, чтобы я не утруждался их искать. В это время раздался какой-то щелчок, я не обратил на него внимания. Наконец, нашел талоны и закомпостировал. Когда мы подъехали к следующей остановке, сидевшая сзади женщина спросила: «Вы здешний?» Я ответил, что да, здешний. Она загадочно усмехнулась и сказала, что я теперь прославлюсь на весь город: «Прожектором вас осветят». Я ничего не понял, просто не обратил внимания на ее слова.

На другой день на работе ловлю косые взгляды, усмешки. В чем дело? Моя фотография, оказывается, висит на центральной улице города. Я побежал туда: действительно, вывешено «фотообвинение». «Комсомольский прожектор» провел рейд с целью проверки дисциплины на городском транспорте. Сфотографировали нескольких «зайцев». Среди прочих нарушителей я увидел и себя. Мою физиономию вывесили на обозрение всего города как безбилетника. Мне удалось разыскать контролера и того активиста-фотографа из «Прожектора». Но сколько я ни добивался, чтобы передо мной публично извинились, никто даже слушать не стал. Фотографию, правда, сняли.

Я возмущен и не могу успокоиться. Коллеги и знакомые говорят: «Даже если ты «зайцем» проехал – велика ли беда». Выходит, сами мои доброжелатели допускают, что я способен быть таким мелочным, чтобы экономить пятаки на транспорте. Нет, я не считаю это мелочью. Это оскорбление, сделанное публично и безнаказанно».

Нет, случай, рассказанный в письме, вовсе не пустяк. Нельзя было оставить его без последствий, и потому мы решили пригласить на беседу контролера и товарищей из пункта охраны общественного порядка, а также активистов «Комсомольского прожектора». Это они совместно организовали и провели рейд.

Прочли им письмо Николая Ильича и спросили, на каком основании они обидели человека.

– А что ж тут такого? – искренне удивлялись они.

– Как что? Кто вас уполномочил без суда и следствия, так сказать, человека позорить?

– А у него билета не было – это факт. Мало ли что теперь говорит! А билета-то не смог предъявить...

– Допустим. Допустим, ехал инженер без билета. Кто дал вам право позорить его на весь город? Контролер может оштрафовать безбилетника, это так. Но где записано, что он имеет право вывесить его фото на всеобщее посмешище?

– Все не запишешь, – последовал ответ. – Мы применили меры общественного воздействия. Что же нам – мириться с безобразиями?

Ребята из «Прожектора» были искренни в своих недоумениях. Они считали, что вправе «протащить» любого, с их точки зрения, «нарушителя». Иначе они и не мыслили своей работы. И горячо отстаивали это свое «право».

– А не кажется ли вам, что вы осуществляете самосуд? – спросил я.

– Ну, знаете, если из каждого пустяка делать такие выводы... Мы же хотели как лучше. В смысле, как эффективнее бороться с безбилетниками. А вы нам крылья подрезаете...

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.