- Покайся, раб, смирись. Спаси свою душу от мук ада, - прошептал священник.

Глаза Михаила загорелись молодым задором.

- Уйди, халдей, - ответил он. - Я не раб и умру без креста. Раб ты - помощник палача, слуга царских чиновников...

Поп торопливо стал крестить Михаила и, смиренно закатив глаза кверху, забормотал невнятно слова молитвы.

- Надевайте мешок, - приказал пристав, убедившись, что священнику ничего не удастся выпытать от смертника. Но Брюно быстро сорвал накинутый на его голову грязный полотняный мешок и бросил его в угол.

- Я приму смерть с открытым лицом.

Палачи было пробовали насильно накинуть снова мешок, но по знаку пристава оставили Михаила в покое. Когда на его шею была накинута мокрая скользкая петля, Михаил сдавленным голосом крикнул:

- Слушайте! Мы боролись за народную свободу! Палач, сегодня казнишь ты, завтра казнят тебя... За народ нас казни...

Окончить ему не дали. Палач в синих очках выбил из - под ног осужденного скамейку, с дикой усмешкой гаркнув:

- Ноги в воздух. Вот тебе народная свобода. Получай!

Мгновенно стало тихо. Затрепетало тонкое, хрупкое тело юноши, судорожно закорчилось, мотаясь по воздуху, описывая круги и вздрагивая в конвульсиях. Ноги инстинктивно искали опору и не находили ее. А взбесившийся палач в животном гневе затягивал все туже и туже петлю, и из хриплой гортани вырывались комья ругательств.

Наконец, в последний раз вытянулось тело удавленного и замерло. В мертвой тишине что - то хрястнуло, - это лопнули шейные позвонки, и тело стало еще более длинным и неподвижным.

И врач, спокойно стоявший в сарае с часами в руках, спокойно смотрел на минутную стрелку, недовольный лишь тем, что она будто движется слишком медленно. Он сердился на время, протекавшее тягуче - лениво, и облегченно вздохнул, когда прошли установленные законом 15 минут. Тогда подошел врач к трупу, пощупал скрюченную, уже синеющую руку казненного и, не находя биения пульса, сделал знак рукой.

- Готово.

Палач перерезал ножом веревку. Труп тяжело грохнулся на землю. Расширенным, сумасшедшим взглядом впился Биланов в прах того, кто несколько минут назад жил, разговаривал, кто был его другом до последней минуты, до последнего вздоха...

Вскоре оборвалась и жизнь Биланова. Снова палачи сделали мертвые петли, просунули веревку сквозь скобу в потолке, а свободный конец ее прикрепили к столбу и в один голос крикнули:

- Есть!

- Есть! - повторил главный палач - давильщик, обращаясь к приставу.

Но Биланов сам, опередив палачей, быстро вскочил на импровизированный эшафот и, прежде чем палачи успели опомниться, шея молодого революционера уже была в петле виселицы.

- Прочь, продажные душители! Прочь!

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.