Путь в корифеи

- Я здорово длинный, - ответил Скольнов. - Ну, еще в военной форме.

Так он и начал работать - в военной форме. Штатским пиджаком обзавелся позже, с третьей или четвертой получки.

В цехе очень быстро заметили одну странность его характера: Сколь-нов легче сходился с людьми старше или моложе его. Володю тянуло к Валентину Федосееву, рабочему экстра-класса, человеку с большим опытом и обширнейшими знаниями. Тянуло и к Сергею Михайловичу Костыгову, старшему мастеру, - он вообще стал объектом для подражания. Еще бы! Раньше работал кочегаром, окончил техникум, потом институт - упорство Костыгова оказалось сродни многим чертам характера Скольноза. А в небольшом приволжском городке, где Володя жил до армии, его приятелями были пацаны, которые глядели на своего долговязого вожака с обожанием. Все было: и набеги на чужие сады и вызовы в детскую комнату милиции. Однажды женщина-лейтенант удивленно спросила у Володи, когда он пришел по вызову: «Вы что, своего братишку привели?» Ему стало стыдно тогда, а сейчас, многие годы спустя, его привязанность к младшим по возрасту проявилась по-другому...

Как-то очень быстро он сдружился с Игорем Лебедевым, хотя о нем говорили: «Шалопут, несерьезный кадр». Неизвестно, какая компания была у Лебедева, но ходил парень без денег уже на следующий день после получки. Владимир «нажал» на него, и парень признался, что играет с «друзьями» в карты. Все! Этого было достаточно - он уже ни на шаг не отпускал Лебедева от себя. Съездил с ним на юг - это была пора увлечения подводным плаванием, - ходил к нему домой и даже тащил на свидание с Наташей. А что делать? Любовь любовью, а чуть отвлеки свое внимание от парня, опять свернет не туда...

С Наташей Хвостовой он познакомился тут же, в цехе, где она работала револьверщицею. Все началось с мытья окон. Молодые рабочие решили заработать на всякие свои комсомольские нужды и месяц мыли окна в цехе. Сто пятьдесят огромных окон, и за каждое фирме «Невские зори» платили по двадцать рублей. Зачем же терять такие деньги?

И, как всегда бывает в таких случаях, работа выдвинула своих заводил - Володю Скольнова и Наташу Хвостову. Тот месяц прошел, а они уже не могли забыть друг о друге.

Так вот, с Игорем он ходил к Наташе на свидания, потом проводил парня на службу в армию, а потом сам же и встретил... И снова они вместе, и у Володи есть полное право говорить об Игоре: «Мой воспитанник». Очень приятное право для молодого человека. А чужие сады и огороды и вызовы в детскую комнату милиции - что ж, вспомнить о них и улыбнуться, вот и все...

В тот день на заседании комитета комсомола объединения вспыхнул спор. Вспыхнул неожиданно, -потому что на первый взгляд вопрос казался совершенно бесспорным. Комитет намеревался обратиться к заводской молодежи с призывом: «Каждый молодой рабочий должен стать рационализатором». О чем же тут спорить? Одобрить, провести соответствующую работу... Скольнов попросил слова, и поначалу все как-то не сразу поняли: почему же он против? Дело-то ведь, как говорится, святое...

- Вопрос поставлен неправильно, - сказал Скольнов. - Мы хотим слишком многого, не вдумываясь в суть этого творческого движения.

- Ну, махнул! - сказал кто-то. - Ты что же, против того, чтобы ребята занимались рационализацией?

- Нет, не против. Я против «охвата». Это не метод работы. Вы обратите внимание вот на что: кто у нас по-настоящему занимается рационализацией? Рабочие, у которых уже есть опыт, есть знания. Это, если хотите, естественный процесс. А молодым надо в первую очередь до тонкостей освоить свою специальность...

- Упрощаешь, Скольнов!

- А, по-твоему, волевое решение комитета будет лучше такого «упрощения»?

Он перевел дух. Он видел, чувствовал - члены комитета, славные ребята, не понимают его. Стало быть, надо доказать свою правоту.

- Продукция нашего объединения в первую очередь требует качества, - продолжал Владимир. - Я не открываю никаких Америк, но рационализация хороша на серийном производстве. Вот если на сборке фото-или киноаппаратуры за счет внедрения какого-нибудь новшества удастся сэкономить гривенник на штуке, это даст многотысячную экономию. А что ребята могут рационализировать на сборке уникальной аппаратуры, да еще каждый из них?

- Это правильно, пожалуй.

- Не правильно, а так оно и есть.

- Парадокс! - засмеялся один из членов комитета. - У самого уже четыре авторских свидетельства - и такое выступление!

- Жизнь не такие парадоксы подкидывает, - ответил Скольнов. - Нет, ребята, «охват» в данном случае не дело. Я думаю, в райкоме нас поймут... Вернее, надо, чтобы поняли.

Уже потом, после заседания комитета, он вспомнил эти слова: «У самого четыре авторских свидетельства...» - и на душе стало тоскливо. Получалось, будто он, выступая против размаха рационализаторского движения, оставлял больше простора для себя самого. Но ведь это совсем не так: выделяться не в его характере. К тому же, чтобы быть заметным, вовсе не обязательно становиться рационализатором. Вот, например, член парткома Валентин Яковлевич Петухов - знатный рабочий, на объединении два с лишним десятка лет - и ни одного рационализаторского предложения! Почему? Да потому, что аппаратуру, которую он собирает, изготовляют даже не десятками штук: пять-шесть изделий в год. Или видеомагнитофоны - полсотни в год. Вся технология отработана так, что ни убавить, ни прибавить. От рабочего требуется ювелирная точность - тем он и знаменит.