Этой зимой он открыл выставку нового проекта «Волк-изумрудное сердце» на Винзаводе, издал первую часть книги «Costarica-soul», а, вместо того, чтобы пожинать плоды успеха, отправился в Индию – продолжать работу.

Потому что ему – известному, вообще-то, и признанному фотографу – кажется, что он «еще не начинал».

«Снимки и выставки - это еще не значит «заниматься фотографией», - объясняет Петр. - Разница между теми временами и сегодняшними только в том, что тогда я оплачивал все свои выставки сам и по ночам клеил афиши к ним, а сейчас анонсы идут по Euronews, и все бюджеты - на чужих плечах.

Но фотографии тех времен были чище и искреннее, как мне кажется. И их было больше, что никак не отражалось на качестве».

Теперь, по словам Петра, чаще, чем пару раз в год брать камеру в руки не удается: много времени уходит на оформление, на ведение ЖЖ (чтобы сделать его произведением искусства, как говорит он).

В общем, на то, чтобы лежать на пляже, времени нет: «Я, как приклеенный, сижу возле хижины с ноутбуком, а все проходящие мимо смотрят на меня, как на идиота, - рапортует мне Ловыгин из Индии. – Еще бы: утром они встают – я работаю, днем - работаю, не загораю, не купаюсь, вечером работаю. Ночью кто пописать выйдет – и видит, что «этот» все сидит».

Петр занят тем, что придумывает фотоистории каждому из персонажей из Сostarica-soul - Волку-Изумрудное сердце, Одномубогу, Луи Армстронгу и Саи Бабе, Такеши Китано и прочим: «работы - непочатый край».

Правда, он утверждает, что до сих пор не отличает выдержку от диафрагмы. Ловыгин не знает, что такое ломография. И вообще, не уверен, что его нужно называть фотографом. «Но кто я тогда - пока не придумал, - пожимает он плечами. – Вернее, не могу подобрать слова, которое бы собрало бы в себя все, чем я занимаюсь».

Петр считает, что только освоение смежных областей искусства позволяет развить талант: «Глупы те, кто замкнулся в фотографии. Это прямой путь к изживанию себя в ней. Мало кому удается на одном дыхании, без падений, прожить жизнь в творчестве».

У Ловыгина критерий для оценки творчества только один - цепляет или нет. «Я не хочу делать гениальные снимки, главное, чтобы они были добрыми по эмоциональной силе. А качество... Кому оно, вообще, нужно, если с изображения свет не идет?!»

Я задаюсь вопросом о природе ловыгинского света. Нужно задать щекотливый вопрос: он как-то говорил о том, что «творчество поперло» после того, как он принял ислам. Зачем простому русскому парню из Ярославля это понадобилось?! Петр отвечает спокойно и без фанатизма: «Ну, "творчество поперло", наверное, все-таки больше оттого, что я стал взрослее и умнее. Так совпало, что в этот момент я принял Ислам. А сделал я это потому, что считаю эту религию истинной.

Главное - вера, а не атрибуты, которые и составляют большую часть любой религии. Я исповедую Ислам, но мои пальцы украшают тонны колец, где с коранической вязью соседствуют изображения Ганеши и Саи-бабы, что в мусульманстве запрещено. Я исповедую Ислам, но буддизма и православия в моих работах намного больше. Я исповедую Ислам, но дни бы свои хотел закончить сторожем Самой Прекрасной Церкви на Планете Земля.

Я просто все это тщательно смешиваю между собой, и из этого получается Мой неповторимый никем Ислам».

Его фотографии вмещают Его неповторимый никем Мир. И он так увлекает Петра, что находиться с ним рядом – непросто. «Семоненко чувствовал себя лейтенантом Дэном, я же, как Форрест Гамп, еще ночью хотел написать на борту новое название [что-то наподобии Jenny],… и как жаль при всем этом, что я сейчас никого не люблю... Я бы точно знал, как назвать лодку», - пишет Петр в своем дневнике 2 февраля.

«Я женат на Фотографии, и мало кто потянет с ней конкуренцию, - объясняет он мне потом. - Большинство просто не понимает, что это не рождается по щелчку пальцев, для того, чтобы вот это все создавать, нужно работать по 27 часов в сутки. И набольшее удовольствие я получаю, именно когда работаю по 27 часов в сутки.

Но, в глубине души, я верю, что рано или поздно придет Мой Человек. Надо просто уметь быть терпеливым».

Он многое умеет. И быстро учится. И делится тем, чему научился, с другими. Читатели говорят, что lovigin.livejournal.com обладает целительной силой, и фото – тоже: избавляют от депрессий и скверного настроения. «Я не Кашпировский и не Чумак, - смеется Петр. - Я просто как в песне "Сплина" - гну свою линию. Если это кому-то приносит свет - то хорошо».

В процессе «сгинания линии» Ловыгин смотрит не только прямо перед собой. «Вот тот-то добился всего, что у него есть, к 36 годам, а значит, у меня есть время на осуществление того же, если не большего. А вот тот-то сделал столько же, сколько я, но ему всего 22 года. И я безнадежно завидую ему. Я хочу иметь запас. Чтоб можно было сказать: "крутой уровень у него для 20 лет!"

Это глупое соревнование, но так, увы, устроены многие амбициозные мужчины. Оглядываться на тех, кто остался далеко позади - нет смысла. Оглядываться имеет смысл только по сторонам».

Но самая главная боязнь – даже не в том, что ты опоздаешь. А в том, что перегоришь. Я делюсь с ним собственным страхом – ведь не зря существует мнение, что многие искренние люди, щедро делящиеся эмоциями с поклонниками своего творчества - литературы, фотографии, музыки - перегорают после тридцати. Набивается оскомина от путешествий и т.п., мир становится понятным и плоским. Вдруг это произойдет и с нами?! Оказывается, что он тоже этого ужасно боится: «Я знаю массу таких примеров, и ...положа руку на сердце... наверное, мне подобной участи не избежать. Если проживать жизнь, похожую на красивый мыльный пузырь, долго не протянешь - она все равно лопнет.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.