В то лето, когда шло строительство студии и в письмах Александра Ивановича мелькали непривычные слова: ригели, процентовки, арматуры, спецификации, он загорелся новой идеей.

В одну из экскурсий Александра Ивановича со студийцами в Киев попали они на выступление украинского ансамбля. Костюмы блистали немыслимыми сочетаниями красок, сверкали золотыми и серебряными нитями. После этого Александр Иванович ко всем костюмам хоров и танцевальных коллективов стал присматриваться. Неужто эта крикливая яркость, эта мишура заслонят спокойный безупречный вкус, которым всегда отличалось народное творчество? Он зашел в один из домов на соседней улице, где когда-то стены украшали рушники.

— Что ты, Сашок, — ответила бабушка, — мы их на тряпки перевели. Мои сказали: это уже не модно...

Из дневника А.И. Шевченко

 «Сегодня ко мне домой три девочки принесли кувшины и кружево от домотканого полотенца. Сами ездили за ними на велосипедах в Петровку. Радостные, взволнованные, перебивая друг друга, рассказывают, как уговаривали старушек отдать эту старину. Пожалуй, сейчас у них это больше страсть к собирательству. Но я уверен, что девочки уже не разорвут старый рушник, не пройдут равнодушно мимо вещи, сделанной руками мастера».

Два года Александр Иванович с ребятами ходил по хатам и собирал рукоделия бабушек и чудом не выброшенные предметы старого быта. Дарили охотно. но в рассказы о будущем музее не очень-то верили. Не представлялось: как это из старья — музей?

Но когда наступил торжественный день открытия, на новом двухэтажном доме были укреплены две солидные вывески: «Музей народного творчества» и «Детская народная художественная студия «Синяя птица». Сверху — «Министерство культуры УССР», снизу — «село Прелестное».

На глазах односельчан произошло чудо. Жизнь села Прелестного переходила в иное качество. Да, была детская художественная студия, удостоенная наград многих международных конкурсов. И руководил ею Александр Иванович Шевченко почти двадцать лет. Но занимались ребята сначала в старом поповском доме, а потом в комнатке при школе. А теперь у студии — большие светлые комнаты и два выставочных зала: детского рисунка и самодеятельных художников (в котором, кстати, и работы Шевченко висят). И еще главный, третий зал с табличкой «Этот музей создан при бескорыстной помощи жителей села Прелестного и других окрестных сел». То, что когда-то украшало быт дедов и отцов: разноцветье полотенец, скатертей, подзоров, — превратилось в любовно сберегаемые музейные экспонаты. История семьи становилась историей народного творчества.

И «Синяя птица» — детская художественная студия у Шевченко была непохожей на многие другие. Студийцы вместе со своим учителем занимались делами, вроде бы к занятиям живописью непосредственного отношения не имеющими: создавали музей народного, творчества, помогали одиноким бабушкам, с которыми свела судьба в походах за экспонатами.

Из дневника А. И. Шевченко.

«Дети рисуют конкретные вещи, определенную ситуацию, кусочек жизни, их окружающей. Проявить свое отношение к этому через рисунок — задача творческая. Ведь мы не просто любуемся миром, а живем в нем, видим и труд, и любовь, и горе, и радость. Главное — научить детей радоваться окружающему миру, свету, солнцу, жизни, научить и жалеть. Равнодушие — болезнь одинаково опасная и для художника, и для человека.

Пожалуй, самое важное в работе с детьми — это не как они должны рисовать, а что. Для меня самое главное — научить детей видеть окружающий их мир глазами неравнодушного человека».

Уроки Шевченко, как это всегда бывает с подлинными Учителями, куда шире уроков рисования. Но, наверное, именно потому так интересен, так добр, так самобытен мир на рисунках его учеников. Жаль только, что в самой школе, стоящей рядом со студией, учитель рисования Шевченко уже не работает.

Тогда, в дни открытия нового здания, был у меня тягостный разговор с директором школы (теперь уже бывшим), из-за которого Шевченко из школы ушел. Директор объяснял: ему, Шевченко, легко с его идеями и прожектами. У него мысли об эстетическом воспитании, а с директора программу требуют, у него указания. Александру Ивановичу дай волю, он всю школу перевернет. Директор воли не давал, а Александр Иванович обиделся...

— А вообще-то, — со злой тоской сказал директор, глядя на огромную березу, стоящую между двумя зданиями, которую Шевченко не дал спилить (хотя тоже указание было), — я иногда думаю: как ему это все удается?

Я и сама так и этак верчу его жизнь, чтобы понять, почему Шевченко не живет заслуженной славой, а вроде бы и не замечает ее, придумывая себе новые жизненные рубежи?

Шесть лет назад Александр Иванович водил меня в какие-то болотные топи, чтобы показать, во что превратился заброшенный помещичий парк, разбитый когда-то по всем правилам садового искусства. Грустное вправду зрелище. Изничтожали парк все: и неуправляемая стихия, и людское равнодушие, а идея посадить взамен исчезнувшего новый парк появилась лишь у Шевченко.

И сейчас в селе Прелестном на бывшем пустыре поднялась тысяча деревьев: рябина, каштан, береза, клен, липа.

Как Шевченко своего добивался — рассказ особый. «И мытьем, и катаньем», сказал председатель сельсовета. Ему предлагали саженцы и попроще, и подешевле, а Александр Иванович твердил свое:

— «Лишь бы да как бы» — таким образом мы уже один парк перевели. А теперь сажать надо, чтобы внуки нас добром помянули.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.