Обязанности

- А-а! Хорошо... - Старик снял очки, аккуратно сложил их в футляр и молча посмотрел на Тимченко. - Да, Анатолий Карпович, вот такие дела...

- Ладно, Евсеич. У нас в среду заседание исполкома, а сегодня я с председателем поговорю... О доме твоём скажу - дело это важное.

- Поговори. Ты у нас на Батуринке депутат, - твоё дело... А насчёт путей, так и поступай... Два состава - и всё тут.

Проводив Евсеича, Анатолий поднялся на площадку, на которой экскаватор вынимал из забоя породу и погружал её в состав. Ниже начинался пласт угля. Молодой машинист, увидев Тимченко, привычным жестом отчитался перед начальством: поднял две руки с растопыренными пальцами и ещё два пальца: «Двенадцать». Двенадцать составов погрузил Александр Бобунов за ночь. Больше двух тысяч кубометров! Анатолий Тимченко удивлённо качает головой и вынимает часы.

Недавно Александр Бобунов стал родственником Тимченко: женился на младшей сестре его жены, Марии. С этих пор Анатолий требовательнее относится к своему лучшему экскаваторщику. И эта перемена огорчала скромного и трудолюбивого комсомольца. «Нам теперь нельзя иначе, Саша, - объяснял Тимченко. - Начни ты хуже работать, как будем людям в глаза смотреть? Вот и спрашиваю построже, чтобы помнил всегда. А на другой участок отпустить - дело не позволяет: ты здесь нужен. Понял?»

Стоит Анатолий у машины и смотрит на часы. Стрелка хронометра отсчитывает двадцать секунд, и за это время стрела экскаватора успевает сделать два поворота, а ковш - набрать породу и выгрузить её. «Здорово, ах, здорово!» - думает про себя Тимченко. И верно, вдвое сократить цикл экскавации не умел ещё ни один машинист. Но теперь путь открыт. За Александром Бобуновым пойдут многие...

Бобунов, каждый раз поворачивая машину и освещая в рассветном тумане своего начальника прожектором, видит: свояк доволен.

Но Анатолий Тимченко не потому улыбается, что он доволен успехами своего ученика. Он уже думает о другом. Не так давно сюда на разрез приезжал с «Уралмашзавода» конструктор экскаватора Б. И. Сатовский. Он стоял на этом же месте и так же по секундной стрелке следил за работой своей машины. Но это была его и уже не его машина. Конструктор уже давно привык, что на стройках, на угольных разрезах машины переделываются, приспосабливаются к новым условиям. Уже десятки людей приобщились к работе над ними и как бы вошли в состав конструкторского бюро.

На стройке у Жигулей комсомольцу Борису Коваленко и здешнему экскаваторщику Петру Быкову понадобились ковши большего размера, и такие ковши были сделаны по проекту рабочих; здесь в разрезе понадобилась более длинная стрела, и теперь около такой обновлённой машины стоит конструктор. Чувство общественного долга заставляло людей беспокоиться о «его» конструкции, заставляло вмешиваться, исправлять, устранять недостатки и тем самым улучшать машину.

Вспоминая беседу с Сатовским, в которой были сказаны эти слова о долге, Тимченко испытал то же самое чувство. Он был рад тому, что ещё один человек внёс что-то своё, новое в общее дело. И чувство это было большое и чистое, и не возникало мысли, что своими успехами Бобунов обязан ему, своему учителю.

Слишком много было выстрадано, прежде чем наладилась работа на участка Да, Анатолия Тимченко учили, учили мудро, а подчас сурово.

... Года два прошло, но помнится хорошо. Стояла поздняя осень - самая пора охоты перед отлётом уток. А тут ещё впереди месяц отпуска.

- Ну, что ж, Анатолий Карпович, - сказал начальник разреза, - отпуск, так отпуск. Только по-хозяйски посмотри на участке, подумай о будущем, предусмотри. Тогда иди в отпуск...

- Зачем же тогда? - погорячился Тимченко. - Можно и сейчас, я всегда о будущем думаю...

- Ну, что ж, если так, иди сейчас. В тот же день Анатолий сдал участок своему помощнику.

В первый же день новый начальник решил провести ремонт одной из машин. Предполагали, что дня за три справятся. Но только начали ремонт, как в забой второго экскаватора прорвалась вода, тогда решили третьим экскаватором отрыть траншею, но и этой идее не удалось исполниться, так как в суматохе забыли проверить дорогу, и машина завязла. К обеду работа на участке остановилась. Об этом узнал Анатолий Тимченко лишь поздно вечером, когда, нагруженный охотничьими трофеями, возвратился домой. Он бросился в разрез. На участке он застал начальника разреза, главного инженера, секретаря партбюро. И вот в маленькой будочке стрелочницы, прилепившейся у самого борта над высотой, произошёл разговор.

- Идите, Анатолий Карпович, отдыхайте, - сказал начальник разреза.

- Не пойду, это мой участок, я всё сделаю...

- Иди, Анатолий Карпович, отдыхай, - повторил секретарь партбюро, - мы тут без тебя справимся, общими усилиями.

Яснее всего сохранились в памяти эти слова - «без тебя». Так и не допустили Тимченко до работы. Через месяц, когда Тимченко пришёл в нарядную, начальник разреза оказал ему просто: