На дальних островах

- Есть такая тема! Если сумеешь нарисовать, получится замечательная вещь.

- А какая тема?

- «Промазал!» Нужно передать, как люди переживают промах, изобразить, что делается в это время на судне...

Наступил очередной день охоты. В трех милях от нас показались фонтаны.

- Сейвалы! - сразу определил Саункин.

Догнали их быстро. Сейвалы шли спокойно, с шумом выпуская воздух и показывая свои острые фины - выступы на спине. Вот они уже рядом. Нужно стрелять. Шадрин согнулся в напряжении у пушки.

«Бу - бух!» - где - то под водой раздался глухой разрыв гранаты.

- Промазал! - вздохнули китобои. Действительно, крови на воде не видно было, и линь не потянуло в воду.

Сейвалы с огромной скоростью стели удаляться в разные стороны, а затем вновь ушли под воду.

Шадрин, ожидая появления китов, направил пушку влево. Внезапно наблюдатель закричал:

- Справа кит!

Сергей быстро развернулся вправо и сделал выстрел. Все видели, как гарпун скользнул по спине сейвала. Шадрин махнул безнадежно рукой и отвернулся.

- Еще не все потеряно, зря расстраиваешься, - говорит кто - то с ехидцей.

Третий кит вынырнул совсем близко, но Шадрин опять промазал. Китобои, расстроенные, спустились вниз, в кают - компанию. Разгорелся спор: одни обвиняли Шадрина, другие оправдывали его. Вскоре пришел сам Шадрин и молча, не поднимая глаз на товарищей, сел обедать.

Я стал разрабатывать тему «Промазал!», делал эскизы, наброски, но все получалось как - то не так. Задуманный сюжет меня не волновал. Хотя люди получались очень колоритными, сущность их не раскрывалась. Я понял, что для картины нужен другой момент - борьба человека со стихией.

Первый этюд на эту тему мне пришлось писать под грохот выстрелов и шум шторма. Судно бросало из стороны в сторону, волны перекатывались через палубу. Шадрин, мокрый, окоченевший от холода, полдня провел у пушки и без единого промаха убил двенадцать китов.

В такую погоду даже самые ярые болельщики отсиживаются в теплом кубрике. Но энтузиасты, вроде глазастого Володи - рулевого, были, как всегда, на палубе.

Все это крепко запечатлелось в памяти: Володя, уцепившийся за поручни, рядом с ним юнга - поваренок, закутанный в большой полушубок, и Шадрин в развевающемся мокром черном плаще...

Это был удачный день не только для китобоев, но и для меня: я нашел главное - тему будущей картины.

Наше судно взяло курс на север. За левым бортом живописной чередой возникали крутые берега островов. Дул холодный ветер. Солнце то и дело скрывалось за серыми, дождевыми тучами. На мостике стояло несколько добровольных наблюдателей и среди них Сергей Шадрин. Он задумчиво смотрел вдаль, а я в это время набрасывал с него рисунок. Вдруг, не говоря ни слове, он подошел ко мне, с улыбкой взглянул на еще не оконченный набросок и вернулся на прежнее место, приняв нужную позу. Хорошо иметь таких послушных натурщиков! Вообще, с кем бы мне ни приходилось встречаться за время своей поездки, со стороны всех я всегда находил поддержку и помощь. Рыбаки, матросы, китоловы с готовностью выполняли мои просьбы. Будучи сами людьми напряженного труда, они с уважением относились и к моему труду художника.