– Николай Павлович, мы часто говорим: будущее рождается сегодня. И забываем при этом, что наше сегодня – итог длительного исторического развития. И, вероятно, чтобы по-настоящему понять проблемы, которыми занимается медицинская генетика, надо вернуться в ее прошлое. Возьмем хотя бы одну из них – о соотношении биологического и социального в развитии человека. В этом вопросе уже десятилетия «скрещивают копья» многие поколения исследователей...

– Серьезные генетики никогда не умаляли роли социальных факторов в истории человечества. Т. Морган, один из творцов нашей науки, говорил о двух процессах наследственности: один базируется на «материальной непрерывности», другой – на передаче опыта от поколения к поколению. «Способность человека общаться с себе подобными и воспитывать свое потомство, – писал он, – является, вероятно, основным фактором быстрой социальной эволюции человека». Советский ученый С. Давиденков предложил этот второй процесс даже называть преемственностью в отличие от наследственности буквальной.

Но в понимании природы человека мы не продвинемся вперед, если будем ограничиваться лишь общими рассуждениями о наследственности и преемственности, о биологическом и социальном. А этим до сих пор грешат отдельные философы. Задача генетика найти конкретные социальные и биологические факторы и самым тщательным образом изучить их взаимодействие.

Здесь большую роль играет близнецовый метод, то есть сравнение близнецов, выросших в различных условиях. Благодаря ему можно определить, с какими свойствами человек рождается, а какие приобретает.

Еще задолго до рождения генетики опытные врачи размышляли над этими проблемами и оставили нам массу ценнейших наблюдений.

В последней четверти XIX века большой вклад в становление генетики человека внес Ф. Гальтон, двоюродный брат Ч. Дарвина. Он заметил, что в процессе развития психических способностей играют роль не только воспитание и обучение, но и наследственные факторы. Ему же, кстати, обязаны своим рождением и близнецовый метод, и «евгеника» – наука, которая должна улучшить человеческий род (в переводе с греческого языка «евгенес» – хорошего рода, породистый).

Рекомендации Гальтона были достаточно просты: людям следует не столько избавляться от патологических генов, сколько повышать в человеческих популяциях количество здоровых генов, генов талантливости и гениальности. Путь к этому один: преимущественное размножение более одаренных людей (что и должно быть закреплено законодательным путем). Не случайно свои доклады по евгенике Гальтон читал в основном не врачам, а социологам.

Расцвет евгеники пришелся на первые десятилетия нашего века. В университетах и колледжах США было открыто более 60 кафедр по евгенике. В Европе и Америке вводились ограничения для желающих вступить в брак. Законы, связанные с евгеническими мероприятиями, были приняты в 20 штатах США. Комиссия, в которую входили врач (чаще всего знакомый с генетикой лишь понаслышке), представитель суда и представитель «общественности», решала вопрос: может тот или иной человек иметь ребенка...

Советские генетики и тогда считали, что существуют реальные социальные возможности для улучшения природы человека и уменьшения груза наследственной патологии. Бесспорно, их взгляды не были свободны от некоторых методических ошибок, упрощений и противоречий, но по сравнению с евгеническими идеями, господствовавшими в других странах, они отличались научной строгостью и, если можно так выразиться, демократической интерпретацией фактов. Ю. Филипченко и Н. Кольцов указывали на значение социальной среды для проявления творческих способностей и полностью отвергали насильственный путь улучшения природы человека. Еще в 1923 году Н. Кольцов писал: «Современный человек не откажется от самой драгоценной свободы – права выбирать супруга по собственному выбору... Мы не можем ставить опытов, мы не можем заставить Нежданову выйти замуж за Шаляпина только для того, чтобы посмотреть, какие у них будут дети».

Еще через шесть лет Н. Кольцов ввел новое понятие – евфеники. По его словам, евфеника должна была изучать те условия среды, которые способствуют проявлению положительных наследственных свойств и подавлению отрицательных.

Примерно со второй четверти нашего века интерес к евгеническим исследованиям в нашей стране стал снижаться. Аналогичная картина наблюдалась и в других странах, кроме Германии, где евгеника постепенно начала терять научные черты и вырождаться в печально знаменитую расовую теорию фашизма.

Таков весьма беглый очерк этого неудавшегося направления, признанного обществом и самими генетиками ненаучным и негуманным. Генетика человека пошла по иному пути.

– Каков же этот путь? Какие проблемы волнуют сегодня специалистов по медицинской генетике?

– Прежде всего это познание наследственности человека. Здесь мы обязательно должны пройти несколько этапов. Сначала надо провести своеобразную «инвентаризацию» наследственных признаков то есть понять, какие признаки контролируются теми или иными генами. В последние годы здесь сделано особенно много.

15 лет назад мы знали только 400 – 500 генов человека. Сегодня – более трех с половиной тысяч вариантов наследственных признаков. Мы знаем более двухсот наследственных болезней, которые строго локализованы в определенных хромосомах...

Но если вспомнить, что у человека примерно сто тысяч генов, то все сделанное в медицинской генетике справедливо покажется лишь началом очень длинного пути по «инвентаризации» генов, изучению их первичных продуктов и исследованию взаимодействия между ними.

И здесь возникает совершенно новая задача. Представьте себе, какое число сочетаний наследственных признаков возможно при всех мыслимых взаимодействиях ста тысяч человеческих генов?! Какое разнообразие генотипов должно нас окружать! Но в то же время мы видим, что в огромное количество взаимодействий гены просто не вступают. Возможно, природа мудрее наших представлений о ней, и в генетике, так же как в ядерной физике, есть «запретные состояния».

– Разные группы людей несут в себе различные «наборы» генов. Можно ли говорить о предпочтительности того или иного генного набора?

– Всегда надо помнить: определенный набор генов означает всего-навсего определенные нормы реакции человека на воздействия внешней среды. Человек как живое существо может жить, мыслить, трудиться, лишь взаимодействуя с тем, что его окружает. И в этом отношении мы все отличаемся друг от друга – у каждого из нас сугубо специфический набор генов, определяющий биологические нормы его реакции.

Но сказанное ни в коей мере не относится к характеристике человека как существа социального. Человек может нормально развиваться с любым набором генов (кроме, разумеется, патологических состояний). А вот его способности в зависимости от условий социальной среды проявляются по-разному.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.