Товарищи по летной школе ходили в заманчивые, далекие рейсы и, возвращаясь, рассказывали Клаве о Владивостоке, затянутом серебряной дымкой туманов, о Сухуме, где горячий воздух пахнет всеми фруктами и цветами земли, о полетах над горами, где облака похожи на торы, а горы прозрачны и легки как облака. «А ты, что ж, так и останешься «извозчиком»?» - снисходительно спрашивали они Клаву. «Посмотрим! - уклончиво говорила Клава, тщательно пряча обиду. - Посмотрим, что будет дальше!...»

А утром 22 июня 1941 года, когда грянула война, Клава, подтянутая, строгая, уже держала в руках назначение в особый отряд.

Кончилась учеба, мирная работа; привычный мир любимых вещей и родных лиц отодвинулся в будущее.

На тяжелой санитарной машине Клава летает в прифронтовые районы. Каждый рейс - это два важных задания, ни одна минута в воздухе не проходит без напряжения. В прифронтовые районы Клава доставляет санитарный груз и медперсонал, а возвращается оттуда с ранеными.

Вот когда пригодились на практике долгие часы, проведенные Клавой на аэродромах планерных курсов и лепной школы; сказались хорошая практика, приобретенная в санитарном отряде; выручили хладнокровие и выдержка ночных, не трассовых полетов на «условные» площадки. Встречи с врагом в воздухе, врагом подлым, особенно охотно нападающим на безоружные санитарные машины, - нередкое явление в рейсах Клавы Чугуновой.

Когда впервые из крутящихся хлопьев метели вынырнуло черное крыло с белым и желтым крестом, Клава не растерялась. Молниеносным рывком она бросила свой самолет вправо и ушла в рыхлую пелену метели. Встреча была столь неожиданной и быстрой, что Клава не успела испугаться. Лишь через несколько минут похолодели плечи и спина, покрывшиеся холодной испариной, и заломило в висках.

Однажды Чугунова прилетела на прифронтовой аэродром во время вражеского налета. Неуклюжие черные «мессеры» кружили над полем, и в воздухе, совсем близко от самолета Клавы, расплывались белые облачки зенитных снарядов. Клава не ушла из района, она знала: в санитарной палатке аэродрома лежат раненые бойцы и ждут ее самолета. Она отвела машину к лесу и кружилась в воздухе до конца налета, наблюдая за воздушным боем. Когда «мессеры», не выдержав яростного шквала зениток, ушли, Клава зашла на посадку, отлично посадила машину на поле, исковерканное разрывами бомб, забрала раненых и немедленно отправилась в обратный путь.

Таких горячих рейсов много было в практике молодой женщины с глубокими синими глазами и золотистыми волосами. Но в них поражает не острота ситуации, а удивительно ясное и «деловое» отношение Чугуновой к особенностям своей работы. «Боюсь ли я «мессеров»? Ну, конечно, боюсь. Знаете, это очень противная штука - разбить машину или сгореть в воздухе, - особенно, когда ты за человеческие жизни отвечаешь... Некоторые верят в счастливую судьбу! Чепуха это все... Во всякой работе побеждают знание и уменье, а то, что я делаю, - такая же работа, как и всякая другая...»

Недавно Клава навестила в одной из подмосковных клиник больную подругу. В вестибюле клиники высокий смуглый майор яростно спорил с дежурным врачом.

- Имеет человек право хоть издали взглянуть на сына? - кричал майор, возбужденно размахивая руками. - Шутка ли, полгода парню, а я его ни разу в жизни не видал... Когда я еще в Москву попаду! - он обернулся к Клаве за поддержкой: - Подумайте только! Тигры, не врачи! Я же на фронте был, когда сын родился... Инфекция, инфекция!... Честное слово, я к нему не подойду, пусть хоть в окно покажут!

Клава всмотрелась в лицо майора. Узкие белые шрамы заметно выделялись на смуглом лице. Что - то знакомое было в хрипловатом, яростном голосе.

- Товарищ командир!... - вдруг обрадован - но сказала Клава и протянула руку майору. - Я же ваш пилот, Клава Чугунова... Помните санитарную палатку под Калинином?...

Майор внимательно взглянул на Клаву, и густой, темный румянец стал медленно заливать его лицо.

- Так это вы меня вытащили... - тихо сказал он и крепко пожал руку Клаве. - А меня хирург все спрашивал, какой это лауреат воздуха вас с таким ранением довез... Я даже имя ваше забыл; мне, знаете, очень тогда скверно было...

- Ладно, ладно, - смущенно сказала Клава, отдергивая руку. - Вы лучше идите сына смотреть: вон сестра какого чудесного бутуза вам притащила!...

- А я - то на всех накричал тогда, - все еще огорчался майор. - Ну, ладно, авось, как - нибудь судьба нас еще столкнет, рассчитаюсь с вами добром за добро... Спасибо вам, родная!

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.