Хозяева

- Нехорошо, Петяшка: ты кусок попортил все - таки.

Мальчишка молчал. Никита Никитич сурово огрызнулся:

- Социализм тоже. Куска взять нельзя. - Это же все государственный продукт, - обернулся тот к нему.

Никита Никитич ткнул себя пальцем в грудь и закричал зло:

- А сам я, не государственный?

Он отошел с непобедимой уверенностью в своей правоте, но вечером он тосковал и не знал, куда себя деть. Поцарапавши лопатой грядки в своем палисадничке перед нахлобученным сползавшей крышей домиком, он дождался ухода жены и, тихонько прокравшись в каморку, взял из копилки полтинник. Из узенькой щелочки гипсовой копилки, в виде толстомордой свиньи, деньги пришлось трясти так долго, что с лысины у него трижды сползли ручьи пота.

С полтинником Пахомов зашел за Павлушкой и пошел с ним знакомой дорогой в пивную.

- Жмут? - спросил он Павлушку.

- Ничего не жмут, - уперся тот, - а только народ в новом корпусе такой уж. Обычая у них нет. Дай срок - пригляжусь. Двое есть подходящих, надо бы пощупать их сначала, а то и влететь недолго.

- Да артелью, конечно бы, способнее...

- Артелью работать - озолотиться можно. Они перешли площадь за полотном молча.

В дверях Никита Никитич повертел на ладони полтинник, выругался, сплюнул:

- Много ли тут разживешься. Мотня одна. Он сидел за зеленой бутылкой очень долго.

Впереди него, за такими же длинногорлыми бутылками горбились спины посетителей.

- Твои партийные люди скоро тебя от пивной отвадят, - ухмыльнулся Павлушка, подсев к нему.

Никита Никитич покачал головою только. Павлушка накинулся на него:

- Эх, ты, курица. Это чтобы на бутылку - две товару не вынести - какой ты есть человек! Навернул холстину на ноги и все тут. Сурок за товаром посылает то и дело. А лоскуты в деревнях идут ходчее кускового. Только подавай.

Никита Никитич допил бутылку, посидел еще с полчаса, поглядывая, как пили другие, и ушел сумрачный и злой. На душе у него было темно и холодно, как на широкой площади.

- Нечего меня учить, - ворчал он дорогой, - нечего мне указывать. Тоже мастера, подумаешь. Мальчишки. Мне указывать... Ученого учить - только портить... Шуты гороховые, право.

А па работе, перед концом, на другой же день, накрутил он на ноги по холстине, и, пожадничав, накрутил столько, что сгибать было трудно и ходил он в развалку, как на деревянных ногах.