Валя жила с матерью, довольно еще моложавой женщиной лет пятидесяти с гаком. Величину гака я не сумел определить, но профессию угадал – Валина мама была учительницей. По несколько удивленному взгляду, которым она меня встретила, я понял, что представители сильного пола крайне редко переступают порог этой тихой обители. Я было подумал, что она изумится еще больше, узнав, кто я, но ошибся; Валя держала маму в курсе событий.

А со стены комнаты улыбался дельфин, стоящий на хвосте. Я сел так, чтобы видеть его лукавую улыбку. Дельфин мне очень понравился. Валина мама сказала, что приготовит чай, а Валя уселась напротив меня, подперла щеку кулачком и стала ожидать вопросов. Настроение у нее было минорное. Я вскользь поинтересовался, не писала ли ей Лира

– Нет, – сказала Валя. – Да и зачем?

Ее «зачем?» прозвучало вполне естественно. Лира, уезжая в «Массандру», не предупреждала Валю о том, что будет писать ей, и вообще у них нет никаких обязательств друг перед другом...В кухне гремела чайной посудой Валина мама. С зеленоватой стены на меня смотрел смеющийся дельфин.

Где-то в этой квартире, в пропахшей нафталином темноте шкафов хранились вещи, на которые мне хотелось взглянуть.

Вещи... Вещички... Барахло... В комнате с дельфином платяных шкафов не было. Был диван, на котором сидел я, был стол, возле которого примостилась Валя. С потолка свисала хрустальная люстра в форме кристалла Был еще застекленный книжный стеллаж, в углу у окна, растопырив черные ножки, стоял телевизор.

Полгода назад в этой квартире жила Лира Федоровна Жила без прописки, как выяснилось. Штампик о выписке в ее паспорте был поставлен без малого год тому. Тогда она известила паспортный стол о том, что намеревается ехать в Караганду. С мужем. Но муж уехал, а она осталась в Заозерске. И вот теперь...

– Она никогда не говорила вам, что собирается покинуть Заозерск?

– Нет. Но почему вы об этом спрашиваете? Разве она?..

– Да, она прислала письмо. Хочет уволиться с работы...

– Что же она пишет? Когда приедет?

– По-моему, она не намерена возвращаться.

Валя задумчиво смотрела на меня. Но я мог бы поручиться, что меня она не видит. Молчание длилось долго. Минуту, может, две. Наконец, Валя тряхнула головой, словно пробуждаясь ото сна, и сказала:

– Понимаю. Вы подумали о ее вещах.

– Да, я хотел бы на них посмотреть

Она пожала плечами и встала. Мы прошли во вторую комнату. Здесь стояла кровать, два платяных шкафа, высокое зеркало. Над кроватью висела картина. Я узнал ее сразу. Девица с винтом врезалась в мою память на всю жизнь. Я улыбнулся ей, как старой знакомой, хотя, честно говоря, улыбаться мне нет хотелось. Потом я поглядел на Валю.

– Никогда бы не сказал, что это вы.

– Мама говорит то же самое. Но он рисовал меня. Витя всегда отступал от натуры. Он считал, что главное – это внутренний мир.

– Чей?

– Художника творца... Важно его видение, его призма, через которую он познает радугу мира…

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.