Болезнь света

- Несравненно меньшую. Солнце оказывало бы больше действия! Во всяком случае, это еще надо найти. Может быть, мы найдем это в дневнике наших опытов... Тогда...

- Бедный, старый маньяк, - пробормотал Лангр, - жалкий мечтатель, человечество гибнет, а ты...

Холодная дрожь пробежала по его телу.

- Я не могу больше переносить наше одиночество. Позовем наших. Будем держаться друг возле друга, пока мы не исчезнем в вечном тумане.

Мейгаль слушал его с бесконечной жалостью, которая относилась и к нему самому.

- Да, - согласился он, - вы не должны ни на час расставаться с вашей семьей.

Они замолкли, прислушиваясь к похоронному звону церкви, пока громкий крик на улице не вырвал их из оцепенелой задумчивости.

- Снова газета! - вскрикнул Мейраль.

Через несколько минут прислуга принесла листок под названием «Бюллетень» - - случайную газету, в которой журналисты и ученые сообщали результаты своих наблюдений.

Лангр впился в нее, но кроме нескольких деталей, он не узнал в ней ничего нового. Все данные были результатом одного и того же явления, но одно из них было значительнее остальных. Смертность увеличилась в Париже за последние сутки втрое. Она быстро росла. С 8 часов утра до полудня врачи констатировали 39 смертных случаев; от полудня до 4 часов - 44; от 4 до 8 вечера - 58; от 8 до полуночи - 82; с полуночи до 4 утра - 177; всего 518. Две трети больных умерли быстро и безболезненно, со страшной тревогой перед концом. Эта тревога переходила в оцепенение, похожее на столбняк, жизнь замечалась, хотя движения больных в начале болезни были судорожны и отрывисты, зрачки были расширены, кожа сухая и рыже - красная, что ничуть не означало прилива крови.

Лангр передал газету Мейралю.

- Наступил черед живой химии.

- Увы, - тихо произнес Жорж, прочитав газету, - если я еще надеюсь вопреки рассудку, то это потому, что смертность началась слишком поздно. Она идет медленнее... чем - то...

В комнате уже собрались: и Сабина с детьми и прислуги.

Лангр нервно ходил взад и вперед. Сабина, догадавшись, что известия безотрадны, ни о чем не спросила; да и зачем было спрашивать, раз она приготовилась к худшему? Берта, Катерина и Цезарина прижались в углу друг к дружке и как бы всецело предались в руки хозяев.

Мейраль продолжал читать. Короткие известия говорили о том, что и животные пострадали: особенно травоядные. Между прочим, собаки и кошки сопротивлялись лучше людей. Домашние птицы засылали, но их смертность лишь немного превышала норму. Нельзя было установить смертность птиц и насекомых, но и их жизненная энергия ослабела.

Ученые переглянулись.

- Если исчезнут зеленые лучи... - начал Лангр и принялся внимательно за наблюдения над солнечным спектром. Но через четверть часа Мейраль шепнул старику:

- Зеленые лучи задеты.

Воцарилось беспомощное молчание. Холод небытия, казалось, окутывал уже этих людей, смятых катастрофой. Сквозь стекла окон виднелся Люксембургский сад, освещенный бенгальским огнем. Несколько пешеходов проходили по тротуару несли иным шагом; мрачная тишина стояла в предместья. Пробил полдень на соседней колокольне, и этот звон был так величав, словно он приносил с собой из глубины веков тысячелетние воспоминания.