Без права на жизнь

Борис Криницкий| опубликовано в номере №463-464, сентябрь 1946
  • В закладки
  • Вставить в блог

Он знал об этой огромной птице из древних китайских легенд. Она могла пролетать без отдыха девяносто тысяч ли. И так как Хуан Гай очень часто вспоминал её, его прозвали «Птица Пэн».

- Эй, Пэн, побереги себя, - предостерегали Хуан Гая рикши.

- Хэлло, Птица Пэн! - подмывали его американцы. - Порадуй-ка нас ещё разок!...

И Хуан Гай, пропуская мимо ушей советы друзей, улыбался тем, кто покупал его ноги и сердце: молодость расточительна и беспечна.

И вот однажды в полдень подходя к отелю «Дун-Бэй», я увидел «Птицу Пэн» с беспомощно распростёртыми на горячем асфальте крыльями-руками. Хуан Гай лежал на спине и смотрел в голубое небо, как бы отыскивая в лёгких, перистых облаках ту настоящую птицу Пэн, что пролетала без отдыха девяносто тысяч ли. Его посеревшее лицо не выражало ни страдания, ни горечи, оно было спокойно, как у человека, которого смерть настигла раньше, чем он догадался о её близости.

В погребальном безмолвии стояли вокруг рикши с печально поникшими головами. Два американских офицера рассеянно слушали человека в белом халате и золотых очках. Это для них в тот день Хуан Гай пробежал обычную трёхкилометровую дистанцию не за десять, а только за восемь с половиной минут. Они были, очевидно, заняты этим рекордом больше, чем смертью рекордсмена, потому что один из офицеров прервал человека в белом халате нетерпеливым жестом руки и сказал:

- Да, да, я знаю, что у него было плохое сердце. Но всё-таки, доктор, согласитесь, это почти сверхъестественно - три километра за восемь с половиной минут!...

Их разлучила война

Её зовут А Ко, его - Чжань Юнь. Мы встретились в поезде Мукден - Бэйпин...

Они ехали в Бэйпин, где он должен был вступить в ряды армии гоминдана. Белый мобилизационный листок свалился на их головы с внезапностью снега в жаркую пору лета.

Чжань Юнь готовился поступить в Харбинский железнодорожный техникум. Профессия инженера-путейца, которую он наметил для себя вполне обеспечила бы им обоим безбедное существование, а главное - дала бы возможность продолжать какие-то таинственные опыты по химии, о которых он лишь вскользь упомянул в разговоре со мной, но которые, как видно, составляли главную цель его жизни.

Чжань Юнь произвёл на меня впечатление человека, заражённого страстью научных открытий. Книги были единственным развлечением его юности, и с шестнадцати лет он считал уединение лучшей пестуньей мудрости, - пока не пришла любовь.

Чжань Юнь и А Ко познакомились случайно в Мукдене на вечере, устроенном осенью 1945 года в Фэнгтинском парке в честь Красной Армии, освободившей Маньчжурию от японских захватчиков.

- Хорошие были дни, - мечтательно вспоминает юноша ту осень. - Казалось, мир уже навсегда вошёл в Китай, и мы никогда не будем больше страдать от войны. И вот снова...

Чжань Юнь с тяжёлым вздохом достаёт из бокового кармана, чуть ли не в десятый раз, мобилизационный листок, и его толстые губы кривятся в горькой усмешке. Потом он поспешно прячет роковую бумажку и бросается утешать А Ко.

Она горько плачет всю дорогу, все сто шестьдесят миль, отделяющих Мукден от Бэйпина. Чжань Юнь пытается отвлечь А Ко от мрачных мыслей средствами, применимыми скорее к маленькой девочке, чем к взрослой женщине. На каждой станции он выбегает к обступающим поезд торговцам и покупает у них сань-ча-гао (боярышниковую пастилу), лянь-цзы (обсахаренные семена лотоса), ма-хуа-эр (разные сорта китайского печенья), свежие фрукты и консервированные ананасы с Формозы. Наше четырёхместное купе, в котором заняты только три места, чем дальше, тем больше напоминает живописный уголок китайского базара: А Ко не притрагивается почти ни к чему из того, что так щедро покупает для неё Чжань Юнь.

Когда я выхожу в коридор и смотрю на быстро бегущие за окном равнины, оконное отекло отражает обычно одну и ту же картину в куче: А Ко крепко обвивает руками шею своего мужа, и тихий плач её переходит в рыдание. Затем, немного успокоившись, она громко шепчет ему слова старинной китайской песенки:

«Будь верен всегда мне, Как Ио Фэй государю».

И он отвечает ей так же тихо словами той же песни:

«Мой розовый лотос, Не будь ты похожа На злую Ван Ши».

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.



Виджет Архива Смены

в этом номере

Ямуга

На колхозной электростанции

Душа огня

Рассказ