Свой среди своих

Альберт Лиханов|1 Ноября 2018, 14:43
  • В закладки
  • Вставить в блог

Навсегда в моем сердце Али Алиджанов, перенёсший туберкулёз, заработанный на изысканиях, но воспрявший – тогда секретарь комсомольской организации и главный инженер проекта «Сибгипротранса», позже – директор этого института, проектировавшего все железные дороги от Урала до Тихого океана, а ещё позже - мэр Новосибирска. А тогда я написал о нем «распашной» очерк в большом формате прежней «Комсомолки» – два подвала, только сверху - так называемый «чердак». Вдруг звонит главный редактор «Комсомолки», мой начальник Юрий Воронов, мальчик блокадного Ленинграда, потом – большой поэт. Говорит: «Сейчас позвонил Павлов. Сказал: «Вот так надо писать о комсомоле». Не радоваться нельзя. Но дело – я всегда это старался отличить от всего другого – было не в «писать», а в «жить» и «делать». Алиджанов был таким до конца.

Там же, в Сибири, явилась такая практика – воинские эшелоны новобранцев возглавлял комсорг обкома – им был Володя Саваков, тогда – завотделом военно-патриотического воспитания, много лет спустя - помощник Предсовмина СССР Н.И. Рыжкова. Его приключения в ранге комсорга эшелона я переплавил в повесть, мной самим разок напечатанную и забытую. Но вдруг Свердловская киностудия ставит по ней фильм «Воинский эшелон» (сценарий Валентина Черных). Опять – отвага, мужество, жизнь, где подвиг соседствует с простотой и смехом.

Бывал я и на Запсибе, к примеру. Слыхивал про легендарного бригадира монтажников Николая Петровича Шевченко. И вот в Белгородской больнице, где я недавно оказался, подходит ко мне громадный человек и говорит: «А я вас знаю! Я – Шевченко». Может, кто-то что-то не поймет, но имена подлинных героев, и не только комсомола, знали все, кто хотел знать и верить в свою собственную жизнь. Только сейчас выяснил: Шевченко из Новокузнецка направили в Старый Оскол, где он построил гигантский комбинат, был там первым секретарем горкома партии, затем председателем облисполкома, а орден Ленина получил на Запсибе, мальчишкой.  Имя легендарного монтажника мартенов знала вся Сибирь.

 

7

Я так жадно вцепился в собственную память о короткой жизни в Сибири, пожалуй, потому, что тогдашнее ее дыхание оставляло совсем другой след в душе, лишенной коммерческих помыслов, жадности, рвачества, имущества и других подлых, разрушительных, но сущностных по нынешним временам ценностях. Вот досрочно построить домну – да! Провести новую дорогу – да! Открыть месторождение газа в Уренгое – да! И хотелось не только мне, к примеру, а всей стране, чтобы для детей в Уренгое, который только начинался, а народ жил в строительных «бочках», скорее построили библиотеку. И «Смена», где меня утвердили главным редактором после тяжелой операции, построила там одну за другой аж две библиотеки – для молодых строителей и для детей и юношества, и обеим власть присвоила имя «Смены». Они до сих пор существуют, теперь в жилых домах, а тогда рабочие их собирали из деревянных панелей, которые сконструировали в родном мне Кирове, и для меня это тоже была радость. При этом моего звонка начальнику Генштаба Николаю Васильевичу Огаркову – пусть я и был главным редактором «Смены», которая много писала о нашей армии – оказалось достаточным, чтобы нам, молодежному журналу, и раз, и два выделяли целые эскадрильи военно-транспортной авиации для перевозки воздухом и самих стен библиотек, и книг для них, собранных читателями, и всякого библиотечного оборудования. Правда, во второй раз он сказал мне, обращаясь на «ты», как к родному:

– Понимаешь, ведь я в Афган даже воду самолетами вожу.

Вот  что за времена это были. Я ему ответил, что понимаю, но ведь дорог в Уренгой нет. И все состоялось, как в сказке. И я этим «ты» горжусь по сей день – это не солдафонство было, нет, не грубость, напротив, признание меня своим, делающим дело, общее с заботами маршала Огаркова, а, значит, и армии.

        «Смена» считалась журналом рабочей молодежи, и мы не могли не писать о тех, кто по призывам партии, по путевкам комсомола и просто по совести своей ехал в Сибирь и на Дальний Восток, чтобы Родине помогать. Мы выпускали целевые номера, посвященные Западной Сибири, Восточной Сибири, Дальнему Востоку, создавая систему молодежного целеполагания, осмысленности выбора жизни теми, кто ехал туда и работал там. И в голову нам не могла тогда пробиться идея, что осваивать эти земли можно за бесплатный гектар, которым тебя одарят облеченные таким правом…

Я горжусь тем, что целая группа наших «журналюг» - «сменовцев» во главе со мной получила медали «За строительство Байкало-Амурской магистрали», что меня позвали сварить «красный» стык газопровода Уренгой – Западная Европа за построенные там библиотеки.

 

8

Но, отодвинув на время эту могучую практику живого комсомола, хочу вписать несколько фраз о деле не менее могущественном и незабываемом.

Приехав в Москву, я привез с собой из Сибири разработанную идею: собрать молодые литературные силы тех мест и выпустить книжную библиотеку «Молодая проза Сибири». В 50 томах.

Список авторов, действительно молодых, был наготове, идея – объединить написанное о Сибири новым писательским племенем – наиважнейшая. Павлов идею одобрил, в Госкомиздат РСФСР ушло письмо за подписью секретаря ЦК ВЛКСМ А.И. Камшалова. Через пару дней меня ищет по телефону Иван Григорьевич Падерин – писатель, сибиряк, а в ту пору еще и работник того самого комиздата, куда ушло письмо.

Реакция одна: полный восторг. Большой ЦК уже одобрил. Давайте редколлегию, совместное решение, издательские расчеты, главного редактора издательства уже вызвали в Москву. Предлагалось исполнить проект за 5 лет – по 10 томов каждый год. Обернулось сроком в 10 лет по 5 книг. Прочитано, самое малое, 250 рукописей. После завершения проекта, где я, по должности, сначала был рядовым членом редколлегии, а завершил библиотеку ее главным редактором – но не это главное, – я ощутил идейное завершение смысла соединения Сибири, ее истории на всех этапах, живой, на глазах создающейся литературы и молодой крови эпохи, то есть комсомола.

Все это слилось в единый, высококачественный проект, где присутствовали и народы, населявшие Сибирь, их родовые признаки, и история освоения этой земли русскими первопроходцами, и великая индустриализация, и революция, и пришедшая туда наука, и, наконец, молодой порыв современного созидания, который, конечно же, инициировал комсомол.

Я давно знаю и люблю Игоря Ильинского, теперь серьезного ученого – политолога и социолога, лучшего теоретика – да и практика – мира молодежи. Мы познакомились в Новосибирске, когда я собкорил, а он был первым секретарём райкома комсомола. Редакция поручила мне организовать статью о практике комсомольской жизни, мне рекомендовали Игоря, и он, для меня совершенно неожиданно, отгрохал острую, проблемную и конструктивную статью, которую «Комсомолка» напечатала мгновенно. Её прочитали и тут же забрали Ильинского в Москву. И кем? Ответственным организатором по Всесоюзным ударным комсомольским стройкам Сибири! Конечно, Игорь пахал не в одиночку. Но он буквально не вылезал со строек Братской, Ангарской, Саяно-Шушенской ГЭС. Без представителя ЦК там не решалось ни одно хоть сколько-то важное дело, особенно, когда речь шла о судьбах молодых людей.

Лишь многие годы спустя я узнал от Игоря его собственную историю Кто он? Коренной ленинградец, маленький блокадник. Когда это стало возможно, его вместе с сестрёнкой, братом и мамой вывезли из Ленинграда и доставили в Новосибирск. Но и отсюда-то отправили в глубинку, в дальнюю деревню, поселили в рассыпающийся домишко. Холодно, голодно, работы нет, лишь жалкие денежные подаяния, которых не хватало на еду. А муж – офицер, воюет. Мать написала ему отчаянное письмо. Отец обратился к Сталину. И вот однажды в деревню эту, куда не добирался никакой иной транспорт, на коне скачет  офицер. Спрашивает правление колхоза, врывается туда, кричит там что-то, выбегает, вскакивает на коня, выхватывает револьвер и стреляет в воздух, и раз, и два! И уезжает. На крылечке появляется убогий деревенский начальник с подручными, бегут к избушке, где обитает эвакуированная семья, и начинают перетаскивать их горький скарб в другую избушку, получше. Оказалось, прискакал офицер из военкомата, сам-то раненый на фронте, и в два счёта навёл порядок! Отец Игоря погиб на фронте, брат умер в этой эвакуации, сестра дожила до седых годов, а он, сквозь ударные стройки и терпеливые труды, вырос в доктора наук, ректора Московского гуманитарного университета, в прошлом – высшей  комсомольской школы. Лучший в стране знаток проблем молодёжи, социолог, философ. Дитя войны в высоком смысле слова! Игорь и прозу об этом сам написал. Жаль, поздновато, «Молодая проза Сибири» ушла в историю. Но вот именно так, в соединении с трудом, нравственными установками, с верностью к Отечеству, служением ему и слиянием с другими людьми, другими усилиями и иной, но такой же самоотверженной, работой рождалось единство молодых сил по имени комсомол.

Именно вот так в те годы издавалась, а, главное, писалась наша 50-томная «Молодая проза Сибири», столь нужная тем, кто осваивал Сибирь. Растянувшееся на целых десять лет издание этой солидной серии именно этим сыграло нежданно позитивную роль, потому что в неё «успели» войти романы и повести молодых писателей о молодых же героях того самого современного строительства.

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.



Виджет Архива Смены