Когда приезжаешь в Таллин, то ощущение такое, словно попадаешь в большую уютную квартиру. Все здесь по-хозяйски ухожено, присмотрено. И во всякий новый приезд тебя ожидают приятные перемены в облике города.

– Знаете, почему Таллин никогда не будет достроен? – спросил Валерий Рихардович Лийв, токарь производственного объединения «Таллэкс», пригласивший нас на воскресную прогулку по городу.

И рассказал старинную эстонскую легенду.

Каждую осень в глухой полуночный час из озера Юлемисте выходит маленький седой старик – Ярвевана, спускается к городским воротам и спрашивает: «Готов уже город или там все еще что-то строится?» А сторожу строго-настрого наказано всякий раз давать старику такой ответ: «Куда там, много еще чего недостроено, и немало понадобится лет, чтобы работу окончить».

— Ну, а ответь сторож иначе? Дескать, город готов и нечего больше строить. Что тогда? – интересуемся мы.

— Тогда пропал бы в тот же час Таллин. Хлынули бы воды озера Юлемисте и затопили бы город со всеми его жителями.

Мы с уважением посмотрели на шпиль ратуши, где в вышине поскрипывал на ветру знаменитый флюгер с изображением городского воина «Старого Тоомаса», вечного стража и хранителя Таллина.

– Старый Тоомас, конечно, добрый малый. – продолжал наш гид, – но древнюю красоту Таллина сохраняет все же не он. Не под силу это было бы старику! Взять хотя бы Олимпиаду-80. Накануне в Таллине были проведены реставрационные работы такого масштаба, какого, пожалуй, не знал ни один город Европы. Впрочем, не только реставрационные. Видели олимпийский комплекс в Пирите, где проводятся парусные регаты? Его вся страна строила. Старому Тоомасу оставалось только смотреть и радоваться.

До чего же красиво! Покрытые свежей черепицей, покатые крыши Вышгорода уступами спускались по узким средневековым улочкам вниз, на Ратушную площадь. Дома в Старом городе – разноцветные, как на веселой лубочной картинке, – голубые, желтые, розовые, зеленые. Над дверями висели старинные кованые вывески сапожников, пекарей, серебряных дел мастеров.

Казалось, стоит чуть-чуть прищурить глаза и прислушаться, и увидишь наяву: по крепостной стене прохаживаются закованные в латы ратники с пищалями на плече, поспешают по торговым делам купцы в ярких камзолах, ремесленник с сыромятным ремешком на лбу помешивает в чане краску, постукивает колесами по булыжной мостовой карета с баронским гербом, запряженная четверкой...

А что? Может, кто-то из этих вызванных воображением теней – прапрадедушка Валерия Рихардовича Лийва? Был же кем-то его далекий предок, если сам факт существования токаря с «Таллэкса», как говорится, налицо? «Одно знаю точно, что не бароном, – усмехнулся нашему предположению Лийв. – Я корня крестьянского».

Какое смешение, вернее, смещение временных координат на таллинских улицах! Рядом с фешенебельной гостиницей-небоскребом «Виру» ваши часы как бы убегают вперед, отсчитывая минуты XXI века, а на Вышгородском холме, чей силуэт с островерхими башнями на фоне неба напоминает старинную гравюру, словно обращаются вспять, возвращая вас в век этак XVI...

Удивительное чувство испытываешь здесь, на стыке столетий: для тебя вдруг заново, как озарение, открывается привычное слово «современность». Ты отныне будто другими глазами смотришь на окружающий мир, на людей, дотоле тебе незнакомых, и ловишь себя на мысли, что думаешь о них почти с нежностью: «Это же мои современники! Нам предназначен для жизни один отрезок истории. Он наш, и ничей другой. И по тому, как проживем мы его, с какой пользой и с какими мыслями, потомки станут судить и о нашем веке и о нас самих».

В тот день мы объездили с Валерием Рихардовичем весь город. Нашему гостеприимному хозяину хотелось показать самые заветные свои места. Заехали в Кадриорге на Певческое поле, куда ежегодно он привозит семью на всеэстонский праздник песни. Побывали в районе Ласнамяги, в историческом домике Петра I, заглянули в порт. В прозорливости мысли петровой, что «все флаги в гости будут к нам», убеждал один только вид Таллинского морского порта, многолюдного, шумного, разноязыкого.

– Мой сын Юрий тоже плавать собирается, – будто извиняясь за эту экскур сию, сказал Валерий Рихардович, но отцовской гордости все-таки скрыть не сумел. – Он на втором курсе Таллинской мореходки учится. Знаю, чье это влияние! Мой младший брат Калью – радиооператор на судах. По этому дом у меня, как морской музей. Кораллы, морские звезды, высушенные крабы...» Вот и Юрку позвало море. Что ж, пускай! Ну, а я человек сухопутный. На берегу тоже кое-какие дела имеются...

Машина все дальше уносила нас от Старого города. Поплыли навстречу березовые перелески: мы въезжали в новый жилой район Мустамяэ, который таллинцы в шутку называют «городской спальней». Представьте себе среди леса белые многоэтажные дома со всеми удобствами. Рядом универсамы, кинотеатры, спортивные площадки. Словом, обычная новостройка большого города.

— Для кого-то, может быть, и обычная, да только не для меня, – заметил Лийв.

— Что же такого необычного в Мустамяэ?

— Здесь мой избирательный округ, который я уже восьмой год представляю как депутат в Верховном Совете СССР, – отвечал он вполне буднично. – Теперь в районе есть все необходимое для нормальной жизни. Но это теперь... А раньше то аптеки не хватало, то магазина, то автостоянки. И все ко мне. Оно и понятно – народный депутат. А я не успокоюсь, пока не добьюсь, такой у меня несносный характер. Мне не надо, чтобы я один знал, что я депутат. Люди об этом узнают, когда дело делается. Вот, к примеру, школа до зарезу еще одна была нужна. По просьбе избирателей обратился я в горисполком... Хотите взглянуть?

Лийв притормозил «Жигули» возле новенького, сверкающего побелкой здания школы. Из окон доносился ребячий гомон. Встретивший нас учитель вызвался показать учебные классы. «Итак, здесь у нас химический кабинет, а тут физический, – говорил он с удовольствием новосела и уважительно добавлял: – Прошу дальше, Валерий Рихардович». Своему депутату здесь были рады.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.