- Нет, я по столу не ходил, а на скамейке, кажись, стоял...
- Ну, это не важно, похоже на то.
- А сейчас - то мы где?
- Все здесь же, куда ехали. Действительно, мы с ним лежали на веранде из того самого дубового дерева, что и зал в доме. От церкви из ограды была к дому калитка и тропа и церковь была такого же дуба, как и дом и ограда - одинаковая.
Ну да, это и есть поповский дом.
Кое - что ясно.
- Сережа? - спросил я еще, - а колпак ты видел?
- А ножи у ребят на поясах разглядел?
- Этого нет.
- А я вот видел, похоже на то.
Мы замолчали - на веранду вошел парень и поставил на стол поставку молока.
Я поглядел на него попристальней и заметил поперек носа рубец, хотя нос был не такой огурец, как вчера, да и рубец будто поскромней...
- Как кумарине поели тут вас? - спросил он, и голос не вчерашнего рубцового носа.
- Нет, спали очень отлично.
По уходе парня мы оба помолчали, потом Сережка решительно встал и махнул рукой.
- Это чертовщина все, давай - ка ревизовать да инструктировать, я проспался.
Мы осушили молоко и скоро принялись за дело.
***
ТОТ ЖЕ ЗАЛ из дуба. Ленин в одном из углов, в другом пирамида винтовок. Перед нами полукругом ячейка, все как на подбор - один другого дюжее, загорелые, местные ребята.
Нет на них вчерашних древних костюмов и нет вчерашней дикости. Секретаря, оказывается, верно, зовут Ванюха, а прозвище Перстень.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Большие советские перелеты
«Избранные произведения русских и мировых классиков», ГИЗ, 1926