Пиренеи, лето 1976

2. Влас Пиньяр заявил, что любого коммуниста, которого «впустят в страну безответственные элементы (Кто? Ареильса? Ничего себе времена пошли, ежели эдак-то о королевском министре!), встретят пулеметные очереди тех, кто верен заветам великого каудильо».

(Читая – сегодня уже – последние сообщения из Мадрида, думаю: «Все-таки сильны пиньяры – стрелять не могут, но санкционировать аресты – вполне).

3. «Арриба», газета фаланги, сообщает о мессе, которую отслужили по Франко, дает портреты короля Хуана Карлоса и его министров, нанесших визит вдове генералиссимуса

4. «Фуэрса нуэва» печатает громадный фоторепортаж «Франко будет жить вечно!». Огромная толпа фашистов на митинге, руки вытянуты в фашистском приветствии. Показательна обложка журнала: фотографии министров нового кабинета перечеркнуты лозунгом «Боже, спаси короля!» (не заслуживают доверия?).

5. «АВС», самая влиятельная испанская газета, сообщает о забастовочном движении в стране. Это тоже в новинку мне. Раньше о забастовках не писали, а ежели и приходилось (шум был слишком уж большой), находили какие-то особые слова, которые изобретены для того, чтобы ничего не сказать. Диктатура Франко учила прессу змейству и витиеватости: называть вещи своими именами считалось плохим тоном, «неверным пониманием комплекса национальных проблем», «неумением мыслить конструктивно». Режим личной власти построен на неверии в народ, а поскольку Слово – отправной символ веры, к нему было соответствующее, настороженное отношение.

6. «Пуэбло» сообщает о работе «Института Испании». Вообще заметно, что ныне испаноговорящему миру уделяется большое внимание всеми газетами. Порой, рассуждая об Испании с позиций политического репортерства, исследуя (а чаще не исследуя, но лишь передавая) новости, журналисты забывают о том, что именно с Иберийского полуострова отплывали в неведомые дотоле миры Колумб, Магеллан, Америго Веспуччи, Васко да Гама. Именно отсюда, из Ненинсулы, как говорят об Иберии сами испанцы, их культура распространилась на Аргентину и Чили, Перу и Панаму, Филиппины и Эквадор. Это не может и поныне не накладывать отпечатка на народ. Ощущение собственного величия только у индивида приводит к психическим аномалиям. Величие народа – категория совершенно иная, мало, причем изученная. В условиях испанской инквизиции, награбленного золота, застоя политической и духовной жизни величие выродилось в «прекрасное ничегонеделание», кажется, так писал кто-то из умных путешественников о людях, живших за Пиренеями. (Ныне, однако, ритм жизни в городах это «ничегонеделание» крепко поломал. Стоит зайти в маленький бар, где собираются люди на обеденный перерыв, и вас поразит ритм работы тех, кто служит сервису, – прямо-таки атакующая деловитость. Видимо, это пришло в сервис от конвейера, от ритмики машинной индустрии.) Обращение к величию испанской культуры – одна из форм подачи себя дяде Сэму в новом качестве. Мол, только мы, испанцы, можем удержать Латинскую Америку от резкого сдвига влево, мы же ее открыли, мы дали ей свой язык и свою культуру – как же,

минуя нас, с нею работать? С другой стороны, это – обращение к достоинству и престижу своей нации. А о том, что к нации приходится обращаться, свидетельствуют материалы во всех газетах: «угроза сепаратизма» столь же актуальна для Испании, как и забастовочная борьба, как и движение за амнистию и реформы. Наиболее сильна проблема «сепаратизма» в Стране Басков, Каталонии и – в какой-то мере – Галисии.

Что же там происходит?

Почти сразу же после смерти каудильо в Каталонии вспыхнуло движение за автономию. Французы, внимательно наблюдающие за тем, что происходит за Пиренеями, отметили в «Монд», что «руководители Социалистической партии национального освобождения Каталонии (ПСАН) уже составили карту, на которой «каталонские районы» охватывают Валенсию, Балеарские острова, часть Арагонской провинции и Северную Каталонию, простираясь по ту сторону Пиренеев». Для создания «каталонского социалистического государства» ПСАН предлагает «удалить оккупационные силы испанской олигархии»

В социальной и политической областях, в экономике Каталония всегда намного опережала другие районы Испании. В дискуссии о демократии, развернувшейся после смерти Франко, коммунисты и либералы выдвигают одинаковые требования. Многолетний запрет на каталонский язык, гонения на Слово, музыку, обычаи родили встречную тенденцию – взрыв национализма. Каталонский язык остался жив: на нем говорит более половины населения дома, на службе, на заводе. «Авуи» – первая газета на каталонском языке, которая начала выходить после гражданской войны. Лозунг новой газеты: «Нужно больше слушать народ, чем королей».

Способствовало ли этому принятое в декабре правительством Хуана Карлоса решение признать каталонский, баскский и галисийский языки «официальными языками»? В одном из документов Каталонской ассамблеи говорится: «Никто, кроме народа, не может даровать право на применение какого-нибудь языка».

Хорди Пухоль, который считает себя «мелким буржуа», провел четыре года в тюремном заключении за антифранкизм. Этот «мелкий буржуа» на самом деле основатель каталонского банка (восьмой по значению испанской финансовой группы) и член Совета политических сил Каталонии, действующего совместно с коммунистами. Хорди Пухоль говорит: «Мы жили 30 лет в изоляции. Смерть Франко все меняет. Режим встал на путь, с которого нет возврата. Хотя правила игры еще не уточнены, двери, которые открыли, больше не закроются».

Стремление к политической ясности привело к созданию Совета политических сил, объединяющего одиннадцать правых и левых организаций. По мнению барселонской печати, создание этого совета – «самый важный акт после гражданской войны».

Определила свою позицию также и церковь.

«В Мадриде я чувствую себя как бы в другом мире». Кардинал Хубани никогда не скрывал своей привязанности к Каталонии. Архиепископ Барселоны Хубани стоит во главе каталонской церкви, занявшей либеральные позиции.

Со спокойствием и упорством Луис Мария Ксири-накс возрождает традицию тех сельских священников, которые еще в прошлом веке поддерживали стремления народа. Начиная с декабря 1975 года он ежедневно расхаживает с 9 часов утра до 9 часов вечера перед тюрьмой Модело, требуя освобождения политических заключенных. Вот прошлое этого глашатая отказа от насильственных действий: восемь голодовок – в общей сложности 147 дней, два года заключения в тюрьмах Барселоны и Мадрида («Карабанчель»), Полиция пыталась «отговорить» его от этой новой формы протеста: каждый вечер наряды «серых» отвозили его куда-нибудь подальше от Барселоны и оставляли на пустынной дороге. «Но они поняли, что это бесполезно, – усмехается Ксиринакс. – Я останавливаю какую-нибудь автомашину, и завтра я уже на своем посту, перед ними...»

Рабочие руководители более не озабочены тем, где они будут проводить свои «провинциальные» или «национальные» собрания. Двери церквей, монастырей, приходских помещений широко открыты для них.

Теперь о Стране Басков.

Французская пресса, наблюдающая за событиями в пограничной Каталонии с особым интересом, считает – не без оснований – и эту провинцию « взрывоопасной ».

И дабы не было нападок на меня за «подстрекательство», я стану исследовать ситуацию, опять-таки ссылаясь – в основном – на данные, приводимые французами.