- Видите, уморился, - сказал он и вытер платком высокий бледный лоб. - Слабость, и кашель замучил. И работа срочная подгоняет. Прямо загнанная лошадь.
Белинский чуть усмехнулся.
- А я к вам, Виссарион Григорьевич, с новой вещью, - и Некрасов вынул сложенные вчетверо листы бумаги из кармана сюртука. - Сам пришёл, чтобы отдать себя на ваш суд.
Он читал монотонно и невыразительно. Но опять, как и давеча, был захвачен своими стихами, мыслями и чувствами, которые вложил в них. Он даже забыл, что перед ним сидит Белинский, и волновался сейчас так же, как и в часы создания этих строк. Некрасов старался не выдавать своего волнения, только, когда окончил, красноватые руки его дрожали.
Белинский медленно поднялся с дивана. Он дышал тяжело, губы его были плотно сжаты, светлые глаза загорелись стальным блеском и были широко раскрыты. Он быстро подошёл к креслу, в котором сидел Некрасов, и взял его за руку.
- Да вы поэт, и поэт истинный! - воскликнул Белинский и поцеловал Некрасова в губы.
Николай Алексеевич сидел счастливый. Он понял, что прав был в оценке этого своего стихотворения. Сегодня умерли Феоклист Онуфрич Боб и его двойник Перепельский. С благословения «неистового Виссариона» родился новый поэт - певец народного горя Николай Некрасов.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.