Любовь: Терра инкогнита

Ханжество – это, пожалуй, не просто моральная черта: оно прямо связано с мировоззрением, философией, это отросток от ствола религиозного мироззре-ния, ветка с дерева идеалистической философии.

Даже в самых умных (термин Ленина) видах религии и идеализма человек как бы состоит из двух слагаемых: духа – слагаемого высшего, божественного, и тела – слагаемого низшего, животного. Такое понимание природы человека – скрытая основа всех видов ханжества и пуританства.

Но человек не матрешка из двух половинок, а тело его не менее человечно, чем дух. Вся наша биология сплавлена с психологией, все телесные ощущения – голод, жажда, половое влечение – пропитаны духовностью и поэтому имеют не животную, а человеческую основу. Этот сплав биологии с психологией – одна из главных основ нашей природы, одно из центральных отличий человека от животного.

И половое чувство человека – тоже в отличие от животного – не просто физиологическое и биопсихологическое чувство. Как вода состоит из кислорода и водорода, так и человеческое половое чувство – сплав психологических и физических ощущений в любой своей клеточке, любом звене. Сплав психологии с физиологией, их неразрывная сращенность, пропитанность друг другом – глубинная причина всего своеобразия человеческой сексуальности, породитель всей ее сложности, основа всех дисгармоний.

Это прекрасно понимали еще во времена Возрождения. Джордано Бруно, например, говорил: «То, что вызывает во мне любовь к телу, есть некоторая духовность, видимая в нем и называемая нами красотой... Это показывает известное, доступное чувствам, родство тела с духом». О таком же слиянии психологии и физиологии в человеке говорил в прошлом веке Фейербах. Чувственность, писал он (и это его излюбленная мысль), – это «единство материального и духовного».

Этот материалистический взгляд на природу человека – плод революции в биологии и психологии, в человековедении вообще; это частица идущих по земле гигантских переворотов в науке. Кстати говоря, НТР – это сращивание науки с жизнью, пропитывание идеями науки разных областей жизни, подведение под них новых – научных – фундаментов.

НТР – в ее гуманистическом варианте – может открыть собой новый век Просвещения, век перевода всех областей жизни на рельсы гуманного знания, человечной науки. В борьбе со сциентизмом (от латинского «сциёнция» – «знание») – бездушной, антигуманной наукой – начинает, видимо, рождаться новая культура человеческого существования.

Эта культура будет, возможно, стоять на совершенно новых опорах – союзе высших достижений разума и чувства, науки и гуманизма. Первые ласточки этой культуры только-только подлетают к нам из будущего, они только показались на горизонте, но уже и сейчас видно, что они несут в себе совершенно новый тип жизни, совершенно новый уклад всего человеческого бытия. Для культуры интимной жизни все эти перевороты значат – подъем ее на фундаменты сексологии, психологии и социологии пола, ее полная, до первичных глубин, перестройка.

Ханжество, как шлагбаум, загораживает здесь дорогу, не дает оздоровить интимную жизнь многих миллионов людей. Поэтому оно – враг прогресса, враг высших человеческих идеалов.

Ясно, что враги этих идеалов располагаются с двух флангов, и воевать поэтому приходится на два фронта: с пуританством – и с распутством, с ханжеством – и с анархизмом. Иначе, борясь с одной крайностью, мы будем усиливать обратную, попадать из одних ям в другие.

В последнее время обе эти крайности начинает понемногу теснить рождающаяся сейчас просвещенная культура любви. Она позволяет людям понять, как сложно связано между собой духовное и телесное в любви, как помогает любви их лад и мешает разлад.

Знаменитый швейцарец А. Форель, один из отцов сексологии, писал еще в начале века, что семейное счастье одинаково покоится на «умственном, душевном и половом приспособлении» людей. Чтобы это счастье было долгим, «духовная любовь, – говорил он, – должна с начала и до конца сопровождаться любовью половой». Изъяны в этой стороне любви" отзываются на других ее сторонах, могут отдалять людей, охлаждать их чувства. «Отдельные спальни и постели... – пишет этот культурнейший ученый,и просветитель, – очень опасный шаг в браке, легко приводящий к отчуждению».

Когда-то говорили: любовь – это дерево, корни которого лежат в плотском мире, а ветви вздымаются высоко в духовный мир. Это похоже на истину, но, пожалуй,, только похоже: здесь тоже просвечивает механическое членение человека на два разных этажа – тело и дух.

Но духовное и телесное в человеке не сочленены, а слиты, как цвета в радуге, и они переходят друг в друга плавно – тоже как эти цвета. Все мы, наверно, знаем, что в человеке есть зоны с перевесом телесного над духовным – вроде кровообращения, дыхания, пищеварения; есть зоны с перевесом духовного над телесным – зона мысли, особенно отвлеченной. Но, видимо, большинство наших чувств, основы психики лежат в зоне примерного равновесия, сплава – баланса духовности и телесности.

И любовь, скорее всего, рождается именно в этой зоне: корни ее лежат в ней, а ветви прорастают во все стороны, во все уголки организма – и в зону перевеса плоти и в зону перевеса духа.

Эта «двусплавность» любви – причина ее взлетов и падений, основа многих ее загадок и противоречий, фундамент ее стойкости и хрупкости.

Стойкости – потому, что, когда начинает сохнуть одна ее «ветвь», телесная, другая ветвь, духовная, берет на себя ее работу. Так часто бывает при хороших отношениях, когда с возрастом телесные слои любви пригасают.

Хрупкости – потому, что, когда начинает отмирать духовная ветвь, за ней быстро гибнет и телесная. Случается, впрочем, что первой засыхает телесная «ветвь», а за ней и духовная. Вот это, К сожалению, бывает часто и в молодости и в зрелые годы.

Многие, возможно, не знают, что сила физических радостей в любви часто зависит от силы душевных радостей. Чем больше симпатия, привязанность, психологическое влечение – тем ярче бывают и телесные радости, чем меньше психологические тяготения, тем меньше и радости тела.

Многое, конечно, зависит здесь и от возраста, и от здоровья, и от полового темперамента человека. Но у большинства нормальных и здоровых людей дело обстоит именно так, и причина, видимо, как раз в том, что у человеческой сексуальности две составляющие: психологическая и биологическая.