Записки Зои Курбатовой

Э Черепахова| опубликовано в номере №946, октябрь 1966
  • В закладки
  • Вставить в блог

Послушала бы моя мама! Но он сказал, что я мещански рассуждаю: разве в штампе дело? Я ему велела все же уходить, но он не слушался, трогал мою косу, потом обмотал вокруг своей шеи, связал нас. Я обняла его за шею, и мы постояли так немного, потом он поцеловал меня в нос и ушел. Тут я спохватилась, что ничего не сказала ему про ручки. Забыла, надо же! Скоро пришла мать, видно. Маша Куркова уже настучала. С порога накинулась на меня:

— Ты чего плакала? Кто тут был? Накурено-то — топор вешай!

Я сказала ей, что был Олег и что хочет жениться. Мать побледнела.

— Да тебе же до паспорта почти год! Невеста без места! Куда торопишься? Было чего у вас?

Вот так всегда! Я говорю, что нет, ничего такого не было.

— А чего зареванная?

Я взяла и рассказала про ручки. Мать махнула рукой.

— Мне бы твои заботы! Значит, ты из-за этого? А не врешь?

Ну, мама есть мама. Как всегда.

Сегодня неожиданное: собрали летучее собрание, и Анька Целканова вылезла вперед и говорит, что, мол, виновного в нашей смене за спрятанный брак не отыскали, но вообще виноваты мы все, в частности наладчик Караваев. Видно, есть еще такие, которые считают: раз он у станка стоит вкалывает, значит, он рабочий и есть. А это не так. Вот у графов графская честь была, допустим. Они охраняли «свой дутый авторитет денежного мешка», говорит Анна. И у Левши, допустим, тоже свой форс был. А мы что? Без форсу? Что делаем, как делаем — безразлично, что ли? Не говоря о стоимости деталей, о средствах. Вот кто это нашкодил тайком, интересно знать, ну кто? Кто нам в лицо плюнул?

И вот чувствую я: сердце сейчас у меня прямо лопнет. Не хочу говорить, а вот прямо что-то толкает меня, и все. Голос сел, горло сдавило. Сейчас или никогда. Встаю. Кости не гнутся.

— Это я сделала, — говорю. И голос свой сама слышу — чужой какой-то, тоненький, дрожит.

И вот чувствую еще: стала среди всех, среди своих, а уже вроде как отделилась — все глаза на меня и уже все кругом не товарищи — судьи. Вон рыжая Лидка, вон Анька, вон Стеша, вон Веруля из кладовки, вон Олег с Максом, Киреев — все, все. И Караваев с Журавлевым смотрят.

А Галочка Шеина мне в спину:

— Ой, дуреха, ты что?

Анька Целканова растерялась, не знает, что говорить. Журавль берет слово:

— Помните, Зоя, когда вы пришли только в цех, вам порядки не нравились. А кто устанавливает порядки на заводе, а? Одна администрация или вы сами?

Молчу, вцепилась руками в пояс, молчу.

Веруля кидает:

— Вот то-то и оно! Критикует всех вечно, а теперь вот и выявилось! Молчи громче, Курбатова!

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.



Виджет Архива Смены