Всплески

Владимир Цыбин| опубликовано в номере №939, июль 1966
  • В закладки
  • Вставить в блог

— Дядя Паша, — прошу я его, — расскажи про лешего.

— Был один леший здесь, да и того ухлопали. Я сам в коннице был и стал глухим. И поэтому ты не спрашивай, чтобы я тебе по своему настроению рассказывал.

— Ну, говори, дядя Паша.

И Корнилов грустно рассказывал, что у него есть где-то на Зайсане пятеро детей и жена. Я уже знал, что у Корнилова давным-давно никого не было: в избе, сухонькой и тесной, сгорели они от лесного пожара...

У дяди Паши на стене фотография, на ней девочка-синеглазка, зовут ее Лена. И когда мне хочется пряников, дядя Паша просит меня закрыть глаза и говорит ей:

— Леночка, дай мальчику пряника!

Что-то шлепается рядом на кровать, и я вижу — большой с красным отливом пряник.

И уже позже, в войну, когда пошел голод, я часто вспоминал эту девочку с фотографии, которая мне давала пряники, и очень хотел ее видеть.

На мельнице вода белая, как мука, водопадит. А на мельничных колесах стружка воды, теплая, вязкая. И мне кажется, что я еду на пароходе куда-то по реке далеко-далеко, где я обязательно должен стать большим и сильным, чтобы чем-то нужным и только мне известным помочь дяде Паше...

Я давно хотел увидеть елку — как-то не приходилось увидеть: на праздниках я сидел дома под присмотром брата. А у нас в избе ее не было.

И вот шофер Егор привез зеленое игольчатое дерево.

— Дядя Егор, что это? — спросил я.

— Это елка.

— Это дерево, не елка, — сказал я.

— Вот навешают конфет и игрушек — и будет елка, — сказал дядя Егор весело.

Я очень огорчился тому, что все необыкновенное, придуманное мной, оказывалось потом простым и не забавным. Но дяде Егору я верил, потому что он меня катал на машине.

Потом елка стала нарядной, а я даже навешал на нее цветных стеклышек. И стал ждать, что будет дальше.

Мать с отцом ушли в гости. Остались лишь сестра Шура и дядя Егор, который ее любил. За праздничными сборами я не заметил, как сестра ушла одна... Дядя Егор сидел тусклый, посторонний весь вечер у нас, срывал с елки конфеты и давал мне.

— Ну вот, теперь понимаешь, что такое елка?

— Это грустно когда, — сказал я.

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.



Виджет Архива Смены