Впереди дорога, дорога, дорога…

«Есть пилоты, которые летают, потому что нужно летать. А есть пилоты, которые летают, потому что не могут не летать, — из таких получаются асы». Эту фразу произнес как-то в случайном разговоре со мной начальник одного из авиаотрядов. Видимо, то же самое можно сказать не только о летчиках.

Андрею Караичеву и Николаю Горунько — немного за тридцать. Жене Колесникову и Жоре Кириченко — много до тридцати. Они очень разные и по складу характера и по манере одеваться. Но стоит любому из них сесть за баранку, сменив напарника, и словно бы исчезает, становится неглавным внешнее их несходство. Тот же внимательно-спокойный взгляд, те же точные, легкие движения. Собственно, движений почти не замечаешь. Человек точно бы спокойно сидит на водительском месте, руки его спокойно и неподвижно лежат на пластике рулевого колеса, а все делается как бы само собой — меняется режим, переключаются скорости.

Но это не одноликость автоматов. Мне случалось проделывать по полторы и две тысячи километров на автобусе, в легковом автомобиле, однажды даже на мотоцикле, но в первый раз, пожалуй, поездка была наполнена таким творческим азартом, таким профессиональным и человеческим интересом ко всему, что происходит на дороге, — ни капли равнодушия к привычнейшему вроде бы процессу. Нужно ощущать машину частью себя, чтобы так ее вести, без рывков и торможений (каждый рывок, каждое торможение — это не только потеря времени, это и перерасход горючего, повышенный износ двигателя и драгоценной резины); нужно чувствовать, как работу собственного сердца, тот момент, когда вот-вот начнет уменьшаться скорость, набранная на спуске, чтобы ни секундой раньше, ни секундой позже подхватить машину двигателем и вынести ее на гребень холма.

Посвященному много скажет тот факт, что большую часть пути мы проехали на четвертой и пятой передачах, — и это на забитом, напряженном шоссе! И это с полной нагрузкой!

Самые посвященные — шоферы. Вот потому-то водителей-междугородников встречают на стоянках уважительными, а порой чуть завистливыми, внимательными взглядами, вот почему без лишней надобности не задержит их опытный автоинспектор. Право, очень приятно было ощущение причастности к ним, когда на одной из контрольных проверок капитан милиции при виде всех нас сказал: «Такие молодые, а уже на таких машинах!..»

И не первый год.

— Не надоедает? — спросил я как-то у Жени.

— Устаешь, конечно. Но потом опять тянет...

Да, есть шоферы, которые ездят, потому что нужно ездить. А есть шоферы, которые ездят, потому что не могут не ездить, — вот из таких водителей получаются асы, вот с такими водителями мы ехали!..

Своей особенной, не похожей ни на что жизнью живет дорога. Это государство в государстве — страна, ограниченная белыми столбиками вдоль обочин, страна с внушительным населением более чем в сорок миллионов человек, со своим языком (пойми-ка без перевода, что «шестерка» — машина с шестицилиндровым двигателем!), со своими законами — писаными («Правила уличного движения») и неписаными, со своим аппаратом контроля и принуждения (ГАИ), со своими проблемами...

Между Москвой и Курском на наших глазах два шофера перецепляли фургоны — в чистом поле, на пронизывающем ветру, в ста метрах от прекрасного гаража.

В другой раз мы наблюдали, как какой-то шофер-неудачник лежал под машиной на ватничке, брошенном на холодную землю, и ковырялся в кардане. И тоже рядом с очень приличной станцией технического обслуживания, в которой и теплые боксы, и удобные ямы, и опытные автомеханики.

— Странные люди, — заметил я. — Почему бы им не воспользоваться гаражом?

— Они не странные, — не отрывая взгляда от дороги, отзывается Андрей. — Они чужие.

— Кому чужие?

— Гаражу. А гараж — им. Из разных ведомств... — И, помолчав, добавляет: — Хорошая дорога, хозяина бы ей!

«Дорога не имеет хозяина» — об этом мне говорили и на самой дороге, и позже — в Ростове, и в Москве. И в Ростове, и в Москве, и на самой дороге с завистью ссылались на своих «конкурентов» — железнодорожников, которые вследствие единого подчинения избавлены от множества неприятностей. Да и не представляешь железную дорогу иначе! Хорош был бы порядок, если бы депо в Орле отказалось выполнять ремонт московских локомотивов, а сцепщики Мценска равнодушно смотрели бы, как харьковские машинисты бегают вдоль состава!

На шоссейных же дорогах именно так. А ведь условия — во всяком случае, на крупных автострадах страны — не такие уж разные.

Не под силу «Межавтотрансу», как, впрочем, и любой другой организации, эксплуатирующей дорогу, уставлять всю трассу своими станциями обслуживания, своими гостиницами, своими стоянками и кафе. Да и нужно ли это? Не правильнее ли сосредоточить все это в одних руках, с тем, чтобы пользоваться услугами могли все водители — вне зависимости от их ведомственного «гражданства»?.. А уж эта организация, кстати, взяла бы в дальнейшем на себя труд позаботиться и о том, чтобы заправочные станции, стоянки, гостиницы и закусочные были сосредоточены в одном месте, а не рассеяны по трассе на расстоянии в десятки километров друг от друга.

Дорога — это государство не только со своими законами, но и со своей армией, вооруженной полосатыми жезлами и звонкоголосыми свистками. «С милицией нас водой не разольешь, — сказал по этому поводу Женя. — Без нас, шоферов, ей нечего делать. А без нее нам тоже нельзя: нам нужна защита от разгильдяев и немного — от самих себя».