Вороний мыс

— Кобликов у нас самый легкий, — с веселой яростью ответил старшина и тоскливо поглядел на гранитный выступ, за которым невидимо захлестнулась петля.

Затем глаза ушли вниз, в пятидесятиметровый провал, где выпирали каменные ребра острых скал, а под ними равнодушно плескалась вода.

— Кобликов у нас легче всех, — повторил старшина и ухватился за трос.

— В старину мужики при таком деле крестились, — сказал Докукин.

Гнеушев оттолкнулся от карниза, завис, качнулся из стороны в сторону, стукнулся плечом о камень и, торопливо перебирая руками и ногами, полез по тросу.

Четверо прикрыли глаза. Когда открыли, увидели над собой кирзачи со сбитыми каблуками и вздрагивающий от рывков трос. Кирзачи царапнули по граниту и, видимо, нашли опору. Гнеушев отставил зад, обтянутый брюками пятнистого маскировочного комбинезона, взмахнул рукой, за что-то зацепился и утянул за камень крупное тело.

Затем послышался его злой и облегченный голос:

— Сейчас закреплю, и давай по очереди... В полмомента!

Потом они лежали без сил на площадке, усыпанной щебенкой. Тяжело дышали, глядели на воду фиорда и не верили, что осилили отвесные скалы, оберегающие Вороний мыс. Забрались на них без крыльев. Залезли с рацией, оружием, мешками, с гранатами и патронами, с консервами «тресковая печень», с брынзой и сухарями.

— Двигаем дальше, орлики, — негромко сказал старшина.

В крохотной седловинке, с которой открывался обзор в глубь Вороньего мыса, Гнеушев остановил группу.

— Пока тут осядем. Передадим сообщение, а потом уж сообразим, что дальше...

— Поисти надо, — сказал Забара.

От этих слов все почувствовали облегчение, заговорили, стали снимать мешки, ослабили ремни, начали устраиваться в затишке под каменной стенкой.

Ленька Кобликов развернул рацию и отстукал «Чайке», что «Волна-один» достигла условный квадрат и приступает к выполнению задания.

Докукин делил на плащ-палатке сухари и брынзу. Прикидывая на глаз кучки, перекладывал куски из одной в другую. На лбу его собрались сосредоточенные складочки человека, занятого нужным делом.

— В крайнюю добавь, сержант, — подсказывал Забара, наблюдавший за дележкой провианта.

— Консервов сколько на брата, старшина? — спросил Докукин, вытаскивая плоские, экономные по размерам, баночки тресковой печени.

— По банке на нос, — расщедрился Гнеушев. — После такой горки надо основательно заправиться, а то враз баллоны спустят.

— Ну что ж, давай для пробы усы помараем, — сказал Докукин, ловко взрезав луженую жесть. — Ешь, дружки, набивай брюшки, словно камешки...