В парке Монтро, близ Парижа

– В эти годы мы служим в армии, можем даже заслужить орден Почетного легиона...

– Уже несем полную ответственность по всем законам...

– В 18 можем жениться, можем разводиться и не спрашиваем на то ничьего позволения...

Мнение директора «Авангарда» Жозе Фора: «Было в последних выборах нечто скандальное. Буржуазия постаралась заключить молодежь в своего рода гетто, потому что боится ее. Нужно положить конец величайшей дискриминации».

Говорит генеральный секретарь Движения коммунистической молодежи Франции Жан-Мишель Катала: «Ничем, абсолютно ничем нельзя далее оправдать отказ предоставить право голоса с 18 лет. Это противоречие в законе. Пора признать большую роль, которую играют молодые в социальной и политической жизни нашей страны».

...Через две недели после манифестации в Монтро, после молодежных выступлений в различных концах страны Совет министров Франции одобрил предложение снизить избирательный ценз до 18 лет. И это совсем не потому, что сердца министров от крупной буржуазии вдруг смягчились. «Победа молодежи и левых сил», – озаглавила свою передовую «Юманите».

С победой вас, мои друзья по празднику «Авангарда»!

ЭЛЬЗАС, старинная и многострадальная провинция Франции... Первое впечатление: цветущая провинция. Такое здесь обилие, такое море разливанное цветов. Хотя бы маков. По дороге в Кольмар километрами тянется по обочине алая полоска. А среди полей вдруг большущий алый лоскут, целая маковая плантация... Утопают в цветах бензоколонки. Пестрые газоны перед домами. Висячие клумбы на балконах. Шеренги горшочков на окнах... Да, я назвал бы эту страну цветущей, если бы не испуганные глаза молоденьких работниц в кооперативе «Эльзасские цикламены».

Это в сельской коммуне Балден-хейм. Маленькое хозяйство принадлежит двум семьям, двум братьям Бюри. Они нанимают 35 рабочих. Выращивают рассаду герани и цикламенов и продают ее клиентам по всей стране. Миллионы растений в год продают. В теплицах все с иголочки. Телефонные аппараты. Пульты управления. Нажал кнопку – «поехал» над тобой полог, рассеивающий солнечные лучи... Есть уголок «не для коммерции, нет, мсье, для удовольствия!»; здесь соперничает друг с другом множество самых диковинных, коллекционных сортов.

Марсель Бюри немногословен, несколько ироничен и слегка величествен. Он в ковбойке с закатанными рукавами и в рабочих брюках. Он сложил свои привыкшие трудиться руки на груди и коротко отвечает на вопросы. Не без гордости за свое хорошо организованное маленькое предприятие.

В коридорчик между теплицами выкатываются тележки, на них горы ящиков с рассадой. Тащат и толкают тележки молодые женщины. Вдруг замечают нас, «чужих». И как по команде, прячут свои лица. «Они не привыкли, – поясняет Марсель Бюри. – Кто приехал из Африки, кто из Турции. Зарплата у нас небольшая. Мужчина, который проработал больше пяти лет, получает 1 500 – 1 800 франков в месяц, это чуть больше прожиточного минимума. Женщина получает 1 300 – 1 400...» Есть ли профсоюз! «Они, конечно, имеют право вступить в профсоюз, но они считают, что это им не нужно...» А где они живут! «Для рабочих у нас построены скромные дома...» Можно ли их посмотреть! «Гм... Нет, это затруднительно... Они не привыкли... Очень скромные дома...»

Мы уезжали, а Марсель Бюри молча стоял в своей ковбойке с закатанными рукавами, со сложенными на груди руками. И будто говорил своим видом: я же не виноват,, я же не акула большого бизнеса, я маленькая рыбешка... У меня с братом и прибыль-то не ахти какая, не намного отличается от зарплаты... Теплицы отапливать надо, а мазут все дорожает – энергетический кризис, сами знаете...

Вечером того же дня в главном эльзасском городе Страсбурге, в Доме молодых рабочих, состоялась встреча. В самый большой зал Дома пришла группа советской молодежи, пришли хозяева – молодые коммунисты и активисты прогрессивных профсоюзов. Были рабочие местного филиала завода «Дженерал моторс», других предприятий. Мы составили потеснее стулья. Начался разговор.

Но прежде о Доме. Это общежитие. Построили его профсоюзы. Для молодых французских рабочих, которым не хватает денег, чтобы снять квартиру. Для молодых иностранных рабочих, которым не хватает денег, чтобы уехать на родину... Тех и других в Страсбурге предостаточно. Они, молодые рабочие, самые бесправные люди во французском обществе.

Нам представляют девушку. «Можете поздравить, товарищ вступила в коммунистическую партию. Но лучше, чтобы на ее заводе об этом не знали. И чтобы не знали также, что у нее в семье есть коммунисты. И даже, что она член профсоюза. Завод частный...»

Рассказывает шофер: «В нашей фирме тоже трудно быть членом партии, которая не нравится хозяевам. Если есть у тебя мнение, лучше держи его при себе. Не то могут уволить...»

Делится служащий сыроваренного завода: «До этого мы с женой работали в ресторане. Хозяйка заставляла гнуть спину с 5 утра до 12 ночи...»

Профсоюзные активисты показывают мне документ, только что изданный ВКТ – Всеобщей конфедерацией труда. «Молодые рабочие» – заголовок на обложке. И 300 страниц цифр, выкладок, анализов социологических анкет. Очень красноречивы эти цифры и анализы.

Во Франции 2 миллиона молодых рабочих. То есть лиц физического труда в возрасте от 15 до 24 лет. Обратите внимание: от 15. Да, многие подростки из пролетарских семей вынуждены рано оставлять школу и искать заработок. Больше половины нынешних молодых рабочих – нигде не учатся после 16 лет.

В большинстве они не имеют никакой квалификации. 12 человек из ста уже испытали на себе, каково быть безработным. Три четверти получают меньше 1 500 франков в месяц, то есть едва сводят концы с концами. Каждый третий не пользуется отпуском. Очень многих не устраивает их нынешняя работа – они мечтают о том дне, когда смогут рассчитаться и найти для себя что-нибудь получше.