Товарищ Николай

  • В закладки
  • Вставить в блог

Можно человека растоптать. Расстрелять, повесить. Можно сбить его с панталыку, у хромого доктора Геббельса это здорово получалось, но заставить человека поверить в то, во что он не верит, нельзя.

Ни Курт Фойхт, ни Рихард Бергнер, бывалые люди, коммунисты, видавшие на своем веку и предательство и настоящую преданность, не верили, что фашизм — счастье Германии. Не умещалось это в их упрямых головах. Не верили они, что есть высшая и есть низшая расы.

Они верили в свою правду. В то, что есть капиталисты и рабочие. Класс имущих и класс угнетенных. Вот такой общественный расклад был им понятен.

В Восточном лагере не построили газовых камер, там не расстреливали и не сжигали в печах. Там умирали от голода, от непосильной работы, от болезней. В городе говорили: русские мрут, как осенние мухи.

Коммунисты «Гэшо» решили помочь советским ребятам. Установили связь с четвертым бараком. Начали подбрасывать ребятам хлеб, картошку, иногда маргарин.

Вскоре ребята добыли кое-какое оружие, карту района и даже форму гитлерюгенда — на случай, если кому-то срочно потребуется скрыться: ведь они продолжали борьбу. Очень хотелось достать радиоприемник, слушать Москву. Но спрятать приемник в бараке и незаметно им пользоваться по ночам было невозможно.

Приближались рождественские праздники. В Хермсдорфе наряжали елки, зажигали цветные свечки. Почтальон в форменной фуражке с шерстяными нашлепками для ушей развозил на велосипеде поздравительные открытки и посылки с фронта.

Конечно, всякие неслужебные связи с восточными рабочими не поощрялись, служба безопасности за этим строго следила, но был канун праздника, бдительности поубавилось, и мастер Фойхт рискнул: позвал Кольку Шляхина к себе. Начертил, как добраться к нему от лагеря, минуя оживленные улицы.

Шел тот самый эрзац-снег, до земли не долетал, рассыпался над островерхими черепичными крышами. В городе крутили патефоны и звенели посудой.

Курт Фойхт жил на втором этаже в маленьком доме. Колька подошел к двери, подул на озябшие руки, оглянулся. Кажется, на всем пути он не встретил ни одного человека. Решительно нажал кнопку медного звонка. За дверью послышались неторопливые шаги дяди Курта.

Жена мастера, Элен Фойхт, увидев Кольку, расплакалась. Поставила теплой воды, чтобы он мог вымыться, дала мыла, мягкое белое полотенце, и пока он мылся, Фойхты подбирали ему одежду: брюки, пиджак, рубашку. Были они с дядей Куртом почти одного роста.

Не спеша сели за стол, накрытый крахмальной скатертью. Шляхина накормили до полной сытости. Фрау Элен не могла видеть, как он ест, белым платочком вытирала глаза, и плечи у нее подрагивали.

А потом мастер Фойхт закурил, сел в кресло, включил радиоприемник.

Германские станции, как всегда, передавали марши, солдатские песни, победные реляции. В германский эфир из Штутгарта, Мюнхена, Кельна, Берлина шло предпраздничное ликование. Николай дотронулся до ручки настройки, взглянул на Фойхта.

Фойхт затянулся сигаретой, кивнул. Николай повернул коричневую пластмассовую ручку. Москва передавала последние известия. От Советского информбюро.

На листке из блокнота он записал всю сводку. Теперь у «Мстителя» был свой радиоприемник. Теперь они знали, что происходит дома...

По-прежнему они ломали станки, портили инструмент. Сводки московского радио переписывали аккуратными буквами на маленьких листках и подкидывали в другие бараки, но им хотелось настоящего, крупного дела, такого, чтобы у фашистов земля загорелась под ногами в их же логове. Решено было вывести завод «Гэшо» из строя, лишить германскую армию изоляторов для электрооборудования.

Изолятор — мелочь. Но без изоляторов не будут летать самолеты и не будут плавать подводные лодки. Это они знали точно, это их устраивало.

Коммунисты-подпольщики помогли достать взрывчатку, чтоб взорвать заводскую теплоцентраль. В деревянном ящике ее опустили в люк под агрегаты ТЭЦ. Взрыв назначили на воскресенье. В воскресенье на заводе не работали. Все было выверено, и осечки быть не могло, так что о маскировке особенно не заботились: ни к чему. А зря.

Администрация «Гэшо» вдруг объявила воскресенье «днем помощи фронту».

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.



Виджет Архива Смены