Тайна Веллингтона

В ноябре 1963 года снова пришло анонимное письмо, на сей раз направленное дирекции Национальной галереи. Оно уведомляло, что «неминуемое должно свершиться, если в течение одной недели не будет достигнут компромисс». Следовало ли считаться с тем, что картина в конце концов будет уничтожена, если за возврат ее не будет обещано вознаграждение?

Через неделю председатель совета по опеке Национальной галереи лорд Роббинс опять получил анонимное письмо, которое и на этот раз было составлено из букв, вырезанных из газет. Автор провозглашал в нем свое «последнее слово»: «Миновала неделя, но нам не сделали какого-либо предложения. Теперь более нет никаких шансов на возврат Гойи».

Национальная галерея оказалась перед необходимостью принятия трудного решения. Лорд Роббинс обратился к преступникам по телевидению и радио с воззванием о добровольном возвращении портрета. Но результатов не последовало. 20 ноября 1963 года Роббинс заявил, что совершенно немыслимо, чтобы галерея как государственное учреждение вела с ворами финансовые переговоры. Государство не может финансировать кражу и разбой. Он еще раз настоятельно призвал грабителей добровольно возвратить нации картину.

В последний день 1963 года преступники в письме телеграфному агентству предложили новую фантастическую сделку. Передача портрета должна произойти публично; податель, правда, хотел появиться в маске. Для этого полиция заедет за ним на условленную улицу, сопроводит к месту передачи и затем снова доставит на определенное место. Поскольку желаемое соглашение с галереей не осуществилось, теперь был предложен новый вариант выплаты вознаграждения. Газеты, которые захотят зафиксировать эту передачу (а при популярности объекта, пожалуй, ни одна крупная газета этого не упустит), должны соответственно тиражу внести своего рода выкуп, а именно 5 шиллингов от 1 000 экземпляров...

Афера с Веллингтоном обрела облик скверного детективного романа. Угрозы, бессмысленные идеи и пошлые эффекты сопровождали странную историю с кражей...

Коренастый молодой человек в один из дней сдал в камеру хранения багажа лондонского вокзала «Виктория» маленькую картонную коробку. Потом он вызвал по телефону железнодорожную полицию и сообщил пришедшим в замешательство чиновникам, что сданная коробка содержит «пепел пропавшего Гойи». Когда полицейские вскрыли пакетик, оттуда посыпались какие-то обуглившиеся остатки. Беспокойство сменилось облегчением: точные химические анализы показали, что бело-серый пепел имел отношение не к картине, а к сожженной старой бумаге.

Картина была написана на доске размером 64x52 сантиметра и, следовательно, не могла быть свернута в рулон. Место ее хранения требовало также определенных температурных условий. Для уголовной полиции оставалось загадкой, что, хотя со времени пропажи картины прошло уже четыре года, ни один из жуликов в нетерпении или ссоре с другими соучастниками не проболтался, как это часто случалось в истории криминалистики.

В марте 1965 года агентство «Биржевой телеграф» получило письмо из Дурхема. Автор предлагал экспонировать портрет в течение месяца в Лондонской национальной галерее за входную плату в пять шиллингов с человека и после этого не производить никаких полицейских расследований, чтобы выявить, кто «совершил это страшное деяние». Деньги должны были пойти на благотворительные цели.

Академия предложение отклонила. Лорд Роббинс заявил: «Мне хотелось бы, чтобы написавший письмо понял, что мы в сложившейся ситуации ни на какую сделку не можем пойти. Кроме того, противозаконно обещать, что против грабителя не будут приняты меры. Однако я полагаю, что человек, обладающий столь большой находчивостью, должен сообразить, что после возврата картины поиски виновника преступления не будут слишком интенсивными...»

Новое письмо незнакомца было весьма примечательно. Среди прочего он писал: «Ныне я сознаю, что поступил неправильно. Но у меня нет возможности отступиться от начатого. Я не могу поверить, что властям следует опасаться, что другие последуют моему примеру: риск слишком велик, а вознаграждение равно нулю». Казалось, он раскаивается.

21 мая 1965 года «Дейли миррор» получила письмо с уведомлением, что портрет находится в камере хранения в Бирмингеме. К письму была приложена багажная квитанция.

...Картина была завернута в коричневую упаковочную бумагу. Пакет был сдан 5 мая мужчиной 20 – 25 лет, речь которого, по свидетельству приемщика, указывала на его «высокую образованность». Молодой человек при сдаче свертка назвался «мистером Блоксхэмом». В пьесе Оскара Уайльда «Как важно быть серьезным» некая леди Блоксхэм арендовала дом у мужчины, который, будучи младенцем, был обнаружен в камере хранения на вокзале Виктория в Лондоне...

Вокруг истории с исчезновением «Герцога Веллингтонского» возникло много толков и домыслов. Существовала ли взаимосвязь между кражами в Сан-Тропе, Питтсбурге, Экс-ан-Провансе и Лондоне? Полиция допускала, что они совершены одной бандой взломщиков. Налеты всегда происходили ночью, ворам были хорошо известны объекты и защитные устройства. В Питтсбурге и Лондоне они улучили подходящий момент, когда электрическая сигнализация была отключена. В Экс-ан-Провансе для совершения кражи избрано время, когда вооруженные вахтеры сменялись.

Общей для краж была также важная характерная деталь: воры всегда забирали только наиболее ценные экземпляры. В Сан-Тропе 34 наименее ценных полотна и 5 скульптур были оставлены на своих местах. В Экс-ан-Провансе из 48 произведений Сезанна были выбраны лишь восемь. В Лондоне был похищен только «Герцог Веллингтонский».

Могло возникнуть подозрение, что хищения организованы и возглавлялись знатоком искусства, а поскольку картины были всемирно известны и официально непродажны, их украли по поручению платежеспособного коллекционера, в «сейфовой галерее» которого они бы исчезли. Так, представитель известной лондонской аукционной фирмы Кристи высказал предположение, что «картины скорее всего могли попасть в руки каких-нибудь эксцентричных частных коллекционеров, чьи собрания хранятся втайне и никогда не демонстрируются».

При грабежах в Сан-Тропе, Питтсбурге, Экс-ан-Провансе и у О'Хана в Лондоне воры шантажировали владельцев или страховые фирмы. Австрийское страховое общество, в котором были застрахованы полотна Сезанна, заявило: «Мы хотим получить картины обратно, и мы готовы платить – без того, чтобы задавать вопросы».

Так утверждали себя новые формы кражи произведений живописи, своего рода «киднэппинг от искусства»....

В случае с портретом герцога Веллингтонского, судя по странным текстам вымогательских посланий, речь, как считали, шла о дилетантах, которые рискнули подступиться к бесперспективному объекту и не поняли, как его обратить в деньги. Шантажисты от искусства обыкновенно «выбивают» деньги не из государственных музеев, а от богатых частных коллекционеров или страховых обществ, которые, как американский промышленник Томпсон, предпринимают собственные шаги и самостоятельно ищут возможность сделки.

...Развязка происшествия в августе 1965 года преподнесла вариант, какого после существовавших до сих пор прецедентов и аналогичных краж произведений искусства едва ли можно было ожидать: чудаковатый пожилой человек выкрал картину из оскорбленного чувства справедливости!

Шестидесятилетний безработный шофер грузовых перевозок Кемптон Бантон, житель Ньюкасла, счел несправедливым, что бедные люди должны платить деньги за... телевизионные передачи Би-Би-Си. Он сам не платил налога, за что должен был трижды отсидеть в тюрьме в совокупности десять недель, Бантон отомстил: он украл «Герцога Веллингтонского».