Тайна "Цицерона"

В папке находился также документ, излагавший содержание секретных переговоров, происходивших в конце января 1943 года между британским премьером Уинстоном Черчиллем и турецким правительством.

Собрав документы и вновь сунув папку под куртку, Базна поднялся наверх и вошел в кабинет. Мистер Баск порывисто встал с кресла. Сердце начинающего шпиона дрогнуло.

— Ты меня можешь поздравить с дочерью. Только что звонили из Стамбула.

Скоро обрадованный мистер Баск куда-то ушел.

Миссис Баск приехала с новорожденной и новой няней через несколько дней. Няня была красивой, но преждевременно увядшей, как часто бывает на Востоке, женщиной лет 30. Несмотря на свою непривлекательность, ловкий и хитрый Базна скоро сумел завоевать сердце одинокой турчанки.

Его действиями управлял один только холодный расчет: шпиону был нужен надежный помощник. Мара, так звали няню, безраздельно доверяла ему, видя в нем турецкого патриота-разведчика, следящего за коварными происками англичан. Базна не старался ее разуверить.

Но не место у мистера Баска было главной целью. Оно стало лишь ступенькой, которая должна была привести наверх — а дом самого британского посла. Скоро для этого представился удобный случай. Сэр Хью искал камердинера. Это была завидная должность, и многие анкарские кавасы мечтали ее занять.

Путем довольно хитроумной комбинации Базна добился своего.

— Мара, ты должна поговорить с миссис Баск. Расскажи ей, что я люблю тебя, но не могу бросить семью. Как это ни больно, я должен расстаться с тобой. Пусть мадам поговорит с мужем. Это нетрудно. Сэр Хью ценит мистера Баска и наверняка прислушается к его совету взять меня в камердинеры.

Через несколько дней Базна стоял в почтительной позе в кабинете британского посла.

— Мистер Баск рекомендовал мне вас. Можете завтра приступать к своим обязанностям. Дворецкий познакомит вас с ними.

Легким кивком головы новый хозяин дал понять, что аудиенция окончена. Дворецкий провел камердинера по дому. Резиденция посла, построенная в стиле помещичьего дома нонца викторианской эпохи где-нибудь в далекой Англии, высилась на холме Канкайя, неподалеку от служебного здания посольства. На первом этаже находился кабинет посла, салон и столовая. На втором размещались спальни посла, его жены, дочери и ванные комнаты.

Дворецкий объяснил, что в обязанности камердинера входит будить пасла в половине восьмого утра и тотчас подавать ему стакан апельсинового сока. Затем надо готовить утреннюю ванну и сопровождать туда сэра. Хью, а после подавать, по указанию хозяина, один из 25 парадных, выходных и повседневных костюмов.

Слушая дворецкого, Базна в то же время внимательно изучал расположение комнат. Ему было нетрудно установить, что на путь от ванной комнаты до спальни посла требовалась минута, а от ванной до кабинета — еще три минуты. Отсюда до служебной комнаты камердинера, которая находилась в полуподвале, так же как и помещения остальных трех слуг, было еще две минуты ходьбы средним темпом. Базна был уверен, что его превосходительство принадлежит к типу людей, которые принимают утренние купания со вкусом, как своего рода ритуал. Поэтому он рассчитывал, что этого времени будет достаточно на то, чтобы открыть стоящий в кабинете сейф, извлечь оттуда бумаги, сфотографировать и положить на место.

После этого как раз настанет момент, когда хозяин будет выходить после ванны и надо помогать ему одеваться. Из окна кабинета была хорошо видна теннисная площадка у подножия холма, где сэр Хью обычно играл ранними вечерами.

Утешительными были и другие первые наблюдения. В небольшой коробочке на ночном столике лежали таблетки снотворного. Посол, очевидно, страдал бессонницей, но под влиянием лекарств он должен был спать особенно крепко, как обычно бывает в таких случаях.

Последний вечер в доме мистера Баска не прошел даром. Супруги в этот вечер были на дипломатическом приеме. Спокойно вынув из письменного стола документы, Базна быстро сфотографировал их обычной лейкой. Мара стояла на страже у входа в квартиру.

В секретных документах приводились цифровые данные о размерах англо-американских поставок военных материалов Советскому Союзу и повестка дня конференции представителей союзных держав, которая должна была состояться в Москве в конце октября 1943 года.

Сэр Хью Натчбулл-Хьюгесон был типичным британским дипломатом старой школы. Питомец аристократического Итонского колледжа, а затем Оксфорда, он начал карьеру еще накануне первой мировой воины. Блестящий молодой человек был замечен самим тогдашним главой Форейн оффиса, сэром Эдуардом Греем, и быстро пошел в гору. Он занимал ответственные посты в Китае и Иране и пользовался значительным влиянием в британских правительственных кругах как один из лучших специалистов по Востоку. К 1943 году, несмотря на свои 57 лет, он имел весьма моложавый, представительный вид и тщательно следил за собой. Сэр Хью жил по размеренному, раз и навсегда установленному распорядку. Скоро слуга отлично изучил этот ритм, настолько точно соблюдавшийся, что по нему можно было проверять часы.

После пробуждения посол еще полчаса оставался в постели — читал газеты или документы, которые доставал из старомодной кожаной шкатулки, в ночное время стоявшей рядом с постелью на столике.