Соседи снизу

Александра Романова|08 Декабря 2010, 17:04| опубликовано в номере №1754.1, декабрь 2010
  • В закладки
  • Вставить в блог

Творческие будни белорусских музыкантов

Группа «ПортМоне». Трое крепких мужчин играют философскую музыку без слов. Состав: перкуссия, бас, аккордеон. Получается нечеловечески красиво и печально.

Андеграунду, как известно, вредят три вещи: свобода в обществе, деньги и возможность самореализации. К счастью, в Минске ничего этого нет. Пытаясь постичь феномен белорусского андеграунда, которым уже давно наслаждаются Россия и Европа, Александра Романова прошла все круги ада: посетила концерты, репетиции и интервью с музыкантами.

Я почти не разбираюсь в альтернативной музыке своей страны. Даже больше: я ненавижу ее. Потому что люблю тишину. Зато я дружу с белорусским музыкальным критиком. Ее зовут Татьяна Замировская. У нее тонкие черты лица, она ведет блог и недавно выпустила книгу рассказов «Жизнь без шума и боли». Замировская считает, что в Белоруссии живут сразу четыре гениальных коллектива: «ПортМоне», «Серебряная свадьба», «Гурзуф» и «Кассиопея». По ее словам, «ПортМоне» – это гении в музыке, в которой я никогда не буду разбираться. О них писал Артемий Троицкий в журнале «Космополитен». Что касается группы «Кассиопея», то они недавно заключили контракт на пять лет с русским лейблом «Снегири», а группу «Гурзуф» я когда-то видела на сцене: там были очень красивые мужчины, которые играли на баяне и барабанах. Еще я знаю, что женским лицом белорусского андеграунда называют лицо Светланы Бень из «Серебряной свадьбы». Недавно ее стали называть белорусской Эдит Пиаф, хотя Пиаф не пела про «природу чемодана», и в ее оркестре никто не играл на стиральной доске. Раньше Бенька училась на пятом курсе Академии искусств, а получив диплом, стала работать в театре кукол. И еще она замужем за мужчиной из группы «Гурзуф». Я очень хотела встретиться с Эдит Пиаф, но Замировская сказала, что «Серебряная свадьба» – это все-таки игра, поэтому встречаться нужно с группой «Кассиопея». Идиотизм – их стиль жизни.

– Музыканты там ужас какие прелестные фрики, – объяснила музыкальный критик. – Они сами все сгенерируют, и тебе на их примере будет понятней феномен белорусского андеграунда в целом.

Ближайший концерт в Минске «Кассиопея» играла в клубе «Граффити». Найти клуб очень просто: он находится сразу за гаражами и официально называется «Буфетом 2-й наценочной категории». Я не была там пару лет, и помню лишь, что мой приятель-журналист ездил с милиционерами на съемки криминальной хроники именно в «Граффити».

За два часа до концерта Замировская позвонила и печально сказала, что в «Граффити» не осталось мест, и нас теперь туда не пускают, потому что надо было аккредитоваться заранее.

– Фигня! Дай мне телефон организаторов, – легкомысленно сказала я. Но арт-директор клуба Ян Бусел объяснил, что сегодня пройти в «Граффити» можно будет только через его труп. Я в сердцах воскликнула:

– Вы что, Национальное собрание Республики Беларусь?

– В Национальное собрание вы бы, может, прошли, к нам – нет, – невозмутимо ответил Бусел.

Я терпеть не могу ситуации, в которых с людьми невозможно договориться. Естественно, я тут же села в машину и помчалась на этот чертов концерт – чтобы посмотреть, что из этого выйдет.

Все люди в «Граффити» были нетрезвыми, и всех их, в отличие от меня, пускали внутрь. У входа я встретила саксофониста группы «Аддис-Абеба». Он пообещал сделать что-нибудь, чтобы Бусел сжалился и дал мне аккредитацию. Дверь в зал постоянно открывалась, и даже я заглянула туда, надеясь рассмотреть самую авангардную белорусскую группу. На сцене стояли три мужика в шапках Зайчика, Мишки и Лисенка. «Что же делается на этом свете?» – подумала я. Тут вернулся саксофонист:

– Я сделал все, что мог. Не знаю, что ты наговорила им по телефону.

«Не надо было про Национальное собрание!» – подумала я и в отчаянии набрала номер музыкального критика Замировской:

– Таня, объясни мне, что за идиотизм творится в стране?

«Кассиопея». Старинная авангардная группа

– Так это часть того, что происходит здесь с музыкой, – мудро ответила Таня. – Именно в идиотизме она живет и рождается. По-другому быть не может.

– Да, но почему люди, которые вынуждены бороться с огромным количеством правил, проходить худсоветы в белорусских органах культуры, сами становятся сторонниками всевозможных ограничений? – недоумевала я.

– Воспринимай их такими, какие они есть. За этим идиотизмом нет двойного дна, – сказала Замировская и повесила трубку. «Раз-два-три-раз, с вашей женой обойдемся без вас!» – пела из-за двери группа «Кассиопея».

Чтобы скоротать время, я стала собирать в народе слухи про музыкантов. Люди, которые заранее купили билеты, рассказывали мне, что «Кассиопея» – это абсурд, плюс алкоголизм, плюс что-то из детства. Проще говоря, это «подонки, которые играют спецпоп». Вот такой андеграунд. Главный в группе – Саша Либерзон, который в 90-е был басистом и играл на концертах в женском платье. Сегодня его можно выделить на сцене по образу Лисенка. Вокалист Илья Черепко-Самохвалов, который Зайчик, поет голосом из «Приключений Электроника». Он выглядит настолько беззащитным, что, говорят, даже его мобильник носит жена, потому что иначе он его потеряет. Илья работает актером в одном из белорусских театров и еще поет в рок-группе «Петля пристрастия». Говорили также, что «Кассиопея» репетирует дома от электроплиты. Что музыканты живут друг с другом последние 30 лет. Что всегда играют под фонограмму, которая записана прямо в детское пианино, которое они держат в руках на концерте. И что после каждой песни музыканты обычно выпивают по рюмке водки, но сегодня пьют только двое, потому что Медвежонок на антибиотиках.

Между тем группа «Кассиопея» играла настолько экспрессивно, что мне захотелось мстить. Я огляделась в поисках Яна Бусела, но рядом был только охранник с бейджем «Вячеслав». Ему тоже было скучно стоять в фойе, он рассказал мне, что приехал в Минск из Санкт-Петербурга. Да, тусовался в Питере на Рубинштейна, 13. Но потом у него появились белорусская жена и пятеро детей, и власти Белоруссии дали им, как многодетной семье, трехкомнатную квартиру в Минске. Когда арт-директора «Граффити» уехали, добрый Вячеслав все же пустил меня в зал. Я успела ухватить конец последней песни, а потом Либерзон сказал: «Я не могу больше петь, у меня физиологическая причина».

Так как я практически не видела «Кассиопею» на сцене, то решила договориться с ними, как с людьми, об интервью. Позвонила Либерзону, он назначил мне встречу в минской художественной галерее «Ў». Музыканты пришли на встречу втроем: Александр Либерзон, гитарист Сергей Соколов и их друг Игорь, который все время шутил. Я поинтересовалась, не хотят ли музыканты пойти погреться в кафе «Молоко», но гитарист признался, что в «Молоке» их «продали». Либерзон пояснил:

– У моего друга сын родился, и они пили в «Молоке». Когда расплатиться денег не хватило, они сказали, что им «Кассиопея» концерт сыграет.

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.



Виджет Архива Смены

в этом номере

Здесь был Эдичка

Захватывающий археологический репортаж из недр Триумфальной площади

Сорри, Монтессори

Педагогическая поэма Александры Генрих

Ложный шницель

Мобильная кулинария Алексея Нгоо