Снег идет

– Ну да, – обрадованно кивает женщина и теперь уже смело лезет в кабину. – Холодно-то как!..

Она располагается удобно, как дома на диване, и с таким удивлением посматривает на Димку, словно не ожидала встретиться с ним.

– Знал бы, что баба, и ждать бы не стал, – презрительно замечает он, трогаясь с места.

– Чего это так?

– А так, всякие от них неприятности в пути,

– Сразу видно: на флоте служили.

– Точно. А с чего это ты догадалась? Женщина молчит. Золотистое сияние, которое

льется от приборного щитка, позволяет шоферу различить только кончик носа, обожженного ветром, да влажный блеск глаз. Димка чувствует, что соседка оказалась моложе, чем представилось ему вначале. Он чуть косит в ее сторону глазами, но тут же переводит взгляд на дорогу, которая чешуйчатым полозом скользит по краю ущелья. Частые снежинки кружатся в воздухе, секут ветровое стекло и тут же тают на горячем капоте, превращаясь в пар.

От печки к полу кабины стекает расслабляющее тепло. Озябшие ноги блаженно млеют. Чтобы не задремать, Димка шевелит ноздрями, втягивает праздничный запах мандариновой корки. В тепле он становится особенно ощутимым. Мандарины лежат рядом в «авоське», большие, ярко-оранжевые, как елочные украшения.

– Вы всегда молчите в дороге? – неожиданно спрашивает женщина. Она чуть покачивается на пружинном сиденье. .

– Всегда, – неохотно отзывается Димка. – И потом это же ты не ответила на мой вопрос.

«Ей не больше тридцати», – думает он.

– Серьезно? – с легкой хрипотцой смеется женщина. – Это насчет флота, что ли?

– Точно.

– Так, имела касательство в свое время...

Наблюдая за дорогой, Димка думает о предстоящей вечеринке. Он, конечно, запоздает немного, явится часов в I одиннадцать – надо же привести себя в божеский вид, – но это в конце концов не имеет значения. В комнате будет тепло и чисто. Петя Непрядкин заиграет на аккордеоне «Дунайские волны»; Володя Шамрай станет показывать карточные фокусы; Женька, этот новенький слесарь из РТС, расскажет несколько свежих анекдотов, а Люба и Рая разыграют пантомиму «Ворона и лисица». Штука эта у них получается классно. А в двенадцать часов Димка отсалютует шампанским – дуплетом, из двух стволов. Пить он будет в меру, но только водку. Он уже видит, как сзади бесшумно, точно котенок, подходит к нему Валя-Валенсия, миленькая телеграфистка, с которой Димка познакомился еще в сентябре на районном Празднике урожая. Она заглянет ему через плечо веселыми глазами и, как всегда, попросит:

– Дим, а Дим, больше ни-ни. А сама засмеется и погрозит пальчиком: – Ни грамма...

В кабине становится жарко, и Димка слышит, как женщина разматывает шаль, осторожно, чтобы не помешать ему, стягивает с себя свой негнущийся плащ.

«Да нет, пожалуй, ей не больше двадцати шести, – решает он, заметив тонкий подбородок, невзначай выглянувший из-под шали. – И с чего, скажи на милость, этакого недомерка в лес потянуло?»

Снег валит все гуще. Теперь он уже не тает на дороге, а лежит сплошной белой пеленой. Приходится включать стеклоочиститель. Дорога начинает забирать в гору. Ревет мотор, усердно метет резиновый дворник: «Тики-так, тики-так...»