Сколько весит капля

... Еду с табора вместе с инспектором, крючась в кузове дряхлой полутонки. Ядра арбузов катаются по моим ногам. Вспоминаю все пипетки, жатые мною о жизни.

Сколько же может весить капля?

К вечеру трактористы были неузнаваемы. Лица непривычно белы. На синих кавказских рубашках лежали серебряные язычки опоясок. Мелочь пуговиц бежала по середине груди. Сапоги были тусклые от новизны. Арбузы в руках поло - силились зелеными своими меридианами. Трактористка Оля Моисеева была в юнгштурмовке. Ткань ломалась твердыми складками от ее широко развернутых плеч.

Я помню, как в 30 - м мы выдвинули Олю с двумя девчатами на первые тракторные курсы. Две остальные отпали быстро, но она упрямо осталась. Ее ссаживали с машины в столовую. Она плакала, ходила жаловаться, злобно молчала или ругалась страшными моряцкими ругательствами и, переупрямив, снова садилась в тракторное седло... Моисеева вышла в краевые ударницы.

Слет начался поздно.

В темноте аудитории сидели рулевые! Президиум занимал сцену. Она сияла.

Первым подставил свой лоб под электрическое солнце директор МТС. Он говорил только цифрами.

Цифры совершали восхождение на гору почета. Шестая бригада. В среднем дневная запашка 6,5. Седьмая бригада - 6,2, Вторая - 6,97. Девятая - 9.

Девять га - это уже цифра ростом во весь Северный Кавказ.

Когда директор дошел до этой вершины, молчание стало особенно глубоким, и все услыхали, как кашлянул свое волнение в президиуме Адам.

Оля сидела за тем же столом, изваянная из торжественного камня.

Тогда встал начполит. Речь его шла к сегодняшнему вечеру издалека, из туманных утр холодной и вялой весны.

Начполит вспоминал тот позорный день, когда первая бригада, озлобясь, что колхоз ей перестал обед возить, пролезала с тракторных седел...

Начполит ворвался в табор, как буря. Он потребовал, чтоб все сели за машины. Он не слушал ни одного возражения. Да и не пытались ему возражать, запуская машины, опешившие парни, которым начполит крикнул голосом, никогда доселе ими не слышанным: - С кем шутите? С партией шутите?! Начполит говорил тогда, что если негодяи из колхоза забыли трактористов, то надо идти в политотдел и вместе с ним гвоздить негодяев. Но машины кинуть нельзя.

Часовой в Красной армии не уходит с поста, хотя бы грозила смерть.

Парням было стыдно. Они каялись с той же упрямой силой, с какой бычились час назад.

Они обещали, что этого не повторится, и действительно они сумели запахать свой позор глубоко в землю работой следующих дней.

От воспоминаний начполит перешел к сегодняшнему дню.

- Вы, трактористы, передовики в деревне. Вам доверены машины. Вы одной ногой в пролетариате. Ваш вагончик должен стать центром культурной жизни в колхозе. Там должна умная работа пылать, как нигде...

... А теперь мы будем премировать наших лучших. Первому из первых - Адаму - 150 рублей. Волейбольный мяч и сетку его бригаде. Оле - шаль. Мы ее не успели купить. Купим завтра.