* * *

Геня представлял себе это так.

Завтра, когда спустятся сумерки, прикрутив коньки к старым, подшитым валенкам, они выйдут на лед. Пройдут не спеша кружок, оглядятся. Николай тихо скажет: «Вперед», — и они достанут сшитые из простынь маскировочные халаты. Возьмут путь на юг. Строго на юг, к своим. Немецкий патруль их не должен заметить: белые халаты на чистом снегу не очень-то разглядишь. А если все-таки... Ну что ж, немцы ходят по двое, а их трое, и пальцы — на спусковых крючках заряженных маузеров...

Когда начнет рассветать, они будут уже на той, нашей половине залива. Их встретят солдаты с пятиконечными звездочками на шапках-ушанках. И они скажут солдатам: «Ведите в штаб: есть срочное дело к командованию». А потом в жарко натопленной землянке будут пить из солдатских котелков наваристый чай с сахаром. И поседевший в боях полковник, а то и боевой генерал развернет принесенную ими карту и, не скрывая удивления, скажет:

— Как же это вам удалось? Молодцы! Боевые ребята!

Так представлял себе это Геня.

Но все было не так, совсем не так. О дерзком плане узнал четвертый.

Его звали Германом. Он учился в одной школе с Витей и Геней, старше на класс. Среднего роста, плотный парень с темной густой шевелюрой, он был самолюбив, с нескрываемым пренебрежением относился к тем, кто учился слабее его. Любил прогуляться по людной улице с «ФЭДом» через плечо. В ту пору редкий мальчишка имел такой аппарат.

Вскоре после того, как враги заняли Таганрог, Герман поселился во дворе, где жили Лызловы, в квартире, принадлежащей расстрелянной фашистами еврейской семье. От прежних хозяев остались книги. Геня и зашел как-то к Герману посмотреть, нет ли чего «из жанра морских приключений». Потом пришел второй раз и третий...

Как-то разговорились они о книгах, о море. Гене казалось странным, что сидят они в прибранной комнате, сидят и разговаривают в то время, как по улицам их любимого города, словно хозяева, расхаживают гитлеровцы.

— Вот капитан Гаттерас, — подумал он вслух, — железная воля! Знал в жизни цель. Даже по аллеям Стэн-коттеджа ходил только на север! А мы?

— Что мы? — спросил Герман. И тут у Гени вырвалась фраза,

которую он слышал от Виктора.

— Надо идти на ту сторону...

— Ты? — зашептал Герман. — Хочешь на ту сторону?

Только сутки отделяли их от неведомого, неизвестного... Впрочем, почему неизвестного? Мальчишки верили: с боевыми полками, под красными родными знаменами они еще придут в Таганрог. Виктор думал: может, на той стороне он встретит отца. Бывают же в жизни счастливые встречи! Вспоминал последнее письмо от него — треугольничек со штемпелем полевой почты. Тогда же Виктор ответил: «Дорогой папа! Рад, что у тебя все хорошо. У нас с мамой тоже. Учусь по-прежнему на отлично. Не волнуйся за нас, бей крепче фашистов».

Ответил, а отправить письмо не успел: немцы заняли город. И не знал тогда Виктор, что отец его уже покоится в братской могиле.

А Геня думал о матери, о том, что вот он с ней и простился, когда попросил глоток кофе из ее чашки. Странное, безмолвное получилось прощание...

И вот последний вечер. Едва Виктор, кивнув на оружие, сказал: «Куда бы упрятать на ночь?», — раздался бесцеремонный стук. В дверь громыхали сапогами, прикладами. Почуяв недоброе, ребята поднялись. Из соседней комнаты выбежала Витина мать.

Она прижала руки к груди и побледнела.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.