Из цехов лист бумаги вернулся в комитет со следами машинного масла, захватанный десятками рук, с торопливыми размашистыми росписями фамилий. Список комсомольских агитаторов обошел весь завод. Теперь секретарь комитета снова рассматривал каждую фамилию, произнося вслух: «Руденко, Вирник, Полищук, Нестеровская, Квасняк...» Перечисляя людей, секретарь комитета часто делал паузы, задумывался, как бы взвешивая в уме все, что знал он об этих ребятах и девушках, и, удовлетворенно замечая: «Так, гоже», - продолжал читать: «Мороз, Оберфельд, Набокова...»

Сто комсомольцев - агитаторов готовились к поездке на село. Все оповещены, всем роздано «Положение о выборах в Верховный Совет УССР», объявлено, когда и где будет инструктивный доклад. Колхозники Гуровщины, Колонщины, Копылова, Мотыжина уже хорошо знали комсомольцев с завода «Большевик»: они были здесь и в прошлый выходной день и зимой, на лыжах, с бойцами подшефной части Красной Армии. Их встречали радостно, быстро уводили по хатам и охотно слушали беседы на политические темы. Беседы затягивались, людям не хотелось отпускать хороших, знающих ребят, умевших толково ответить на вопрос, помочь разобраться в непонятном.

Поездки эти были очень ответственными, посылать надо было подготовленных и проверенных людей, и комитет комсомола отбирал агитаторов очень тщательно и серьезно. Секретарь комитета Дмитрий Покрищенко посвящает подготовке агитационно - пропагандистских поездок на село целые дни. Он подолгу беседует с комсоргами цехов, расспрашивает о каждом из намеченных агитаторов, интересуется, где они учатся, какова их успеваемость, что читают, умеют ли объяснять, как работают, сколько зарабатывают. Все это очень важно, и он, руководитель комсомольской организации, должен обязательно все это знать. Многие комсомольцы ему уже хорошо знакомы. Он встречался с ними в цехах, на собраниях, в Доме культуры, здесь, в комитете, но, не полагаясь на собственную память, секретарь подробно расспрашивает о них у комсоргов и оставляет в списке лишь тех, о ком ему все известно, в ком окончательно уверен.

В прошлый раз в числе агитаторов на село поехало несколько новичков: Туликова, Савченко и другие. Молодые комсомольцы успешно справились с заданием комитета. Они организовали обсуждение обращения Совнаркома УССР и ЦК КП(б) Украины ко всем колхозникам, бригадирам, агрономам о большевистском проведении сельскохозяйственных работ, вполне грамотно отвечали на вопросы, а когда было не по силам, записывали и обещали объяснить в следующий приезд.

О каждом из них рассказывают комсорги секретарю комитета после поездки, и он записывает себе в блокнот, отмечает новых агитаторов, новых активистов.

Люди подобраны, проверены, подготовлены. Но это еще не вся работа. Надо организовать транспорт, питание. Хлопотливое дело, отнимающее много времени, но секретарь комитета и это берет на себя, зная, какое огромное значение имеет четкая организация всей техники, всех мелочей. Он идет в партком, к директору завода, договаривается с начальником гаража.

- Что ты меня успокаиваешь, - кричит он в телефонную трубку, - тогда тоже говорил, что все будет в порядке, а один шофер отказался развозить ребят по домам, пришлось им по нескольку километров пешком тащиться!

И он не успокаивается до тех пор, пока не убеждается, что выезд агитаторов на село не будет сорван.

Покрищенко отправляется по цехам. В чугунолитейном он отыскивает формовщика - комсомольца Бородавко.

- Ну как? - спрашивает его Покрищенко. - Как норма?

- Сто сорок, - весело отвечает формовщик. - А нынче думаю и все полтораста дать.

- И все?

- Почему все? Я ведь только - только стал перевыполнять. Подожди малость, секретарь, скоро двести будет.

- Я подожду, а потом опять приду, гляди!

Бородавко долго не выполнял норму, жаловался на плохую загрузку, на вынужденные простои. Покрищенко несколько раз беседовал с начальником цеха, с мастером пролета. К Бородавко стали относиться внимательнее, лучше загружали работой. Он оказался способным формовщиком, работал хорошо и быстро.

В механосборочном цехе к секретарю комитета подходит молодая револьверщица Черная.

- Товарищ Покрищенко, я вам пожаловаться хочу, - говорит она капризным голосом, - не нравится мне эта работа, пусть сменят, похлопочите, а?

Револьверщицу Черную принимали в комсомол в один день с Верой Вишковской. Обе однолетки, пришли на завод почти одновременно, а разница между ними большая. Вишковская, скромная, трудолюбивая девушка, прекрасно показала себя в соревновании со своей сменщицей и не раз обгоняла ее, давая по 200 - 300% нормы. О Черной же комсорг механосборочного цеха Гончаренко давал не очень лестный отзыв: систематически не выполняет норму, много болтает, часто отлучается от станка, всегда норовит избежать трудной работы. Ей сделали тогда на комитете внушение, она обещала исправиться. В комсомол ее приняли. С тех пор прошло больше двух месяцев. Покрищенко забыл проследить, исправилась ли Черная.

- Похлопочите, товарищ Покрищенко, - настаивает револьверщица.

- Ладно, поговорю с мастером.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.