Рост

– Ладно, – сказал он, нетерпеливо сбивая шапку на затылок.

Внутренне Гуцало чувствовал себя готовым к бригадирской должности, и все, кто с ним сталкивался в эти дни, оставались уверенными: потянет. Коновалов ему сказал:

– Как договаривались, можешь брать из бригады Серикова двадцать человек. Вот еще тебе список – из этих ста пятидесяти любого выбирай.

Вот тут неожиданно для себя столкнулся Виктор с первой трудностью. Многие просились к нему в бригаду, в основном молодежь, но сериковцы в эти дни старались избегать встреч с Гуцало. Он не сразу это понял, дел было по горло, пятьдесят человек надо было отобрать, определить, что это за работники, разъяснить каждому задачу – и все за пять дней. На шестой бригада должна быть на объекте. С сериковцами он намеревался в последний момент поговорить, всех он тут знал, заминок вроде бы не предвиделось. Настал этот последний момент. Гуцало как раз искал опытных монтажников. И нате вам. Подошел к Кузнецову.

– Пойдешь ко мне в бригаду, Евстафий?

А Евстафий мнется.

– Мне такие монтажники, как ты, во как – позарез... . – продолжал Гуцало и, видя, что Кузнецов энтузиазма особого не проявляет, веский аргумент выставил: – Ты сейчас по четвертому разряду работаешь?

– По четвертому, – сказал Евстафий.

– Иди ко мне в бригаду – пятый разряд будет. Ты мое слово знаешь.

Пятый разряд на севере это, скажу вам, рубеж еще какой. Сам Сериков по четвертому работает, а во всей его бригаде из семидесяти человек только у двоих пятый разряд, а уж работники есть, как говорится, золотые руки.

Евстафия предложение Виктора соблазняло, но он решил быть осторожным. Сказал, не отказываясь, но и не обнадеживая, куда там дипломатам:

– Это, понимаешь, обмозговать надо.

Гуцало острым взглядом в лицо Евстафию стрельнул, разгадывая, что там у него на душе, а Кузнецов этот взгляд невозмутимо встретил, и Гуцало сказал отрывисто:

– Обмозговывай. Завтра спрошу.

И пошел своей дорогой. А Евстафий вслед ему смотрел, и, обернись сейчас бригадир, он бы прочел ответ в насмешливых кузнецовских глазах: «Нема дураков, Витя. При Серикове-то ты орел, а сам по себе еще неизвестно, на что годишься. Разряд, оно, конечно, хорошо, а осилите ли вы подряд, вот где собака зарыта. А то ведь и с разрядом можно на бобах остаться».

Но не обернулся Гуцало. Впрочем, понял он Евстафия, когда назавтра подошел к нему спросить, что он обмозговал. Тот вокруг да около колесил, стеснялся в открытую свои опасения высказать, но Гуцало не вчера родился, нетрудно ему было догадаться, почему отказывается Кузнецов идти к нему в бригаду. Ясное дело, лучше рубль в кармане, чем журавль в небе. А жаль, монтажник-то Евстафий первоклассный. И не удержался Виктор, вспылил и со злостью сказал:

– Понятно, Евстафий. Ошибся я в тебе. Ты мне не нужен, Евстафий. Запомни, проситься ко мне будешь – не возьму. Ты меня знаешь.

И разошлись они: Кузнецов облегченно, а Гуцало с неприятной тяжестью на сердце. Тут-то и пришла ему в голову мысль: никого не забирать из бригады Серикова. Кто же по доброй воле уйдет от Пахо-мыча? А если не по доброй воле, так это только морока одна. Так он и поступил. А Пахомыч, в неведении пребывая, недоумевал, что это Виктор резину тянет, не берет у него людей. Разыскал его, спросил, объяснение услышал, задумался, головой покрутил: гордый ты, Витя, человек. И согласился:

– В принципе ты прав. Начинать надо с нуля. – Вдруг воспоминания его захлестнули, и он спросил: – Помнишь, как у нас на первых порах было? Многие ли в подряд поверили? Раз-два – и обчелся. Инженеры не верили, не то что рабочие. А теперь... – Сериков запнулся. – Кое-кто тоже с оглядкой, не один Евстафий. Мол, это Сериков такой пробивной. А вот ты, Витя, и докажи. Всем докажи, что дело-то не в Серикове, а в методе, отстаивая который мы столько сил ухлопали. Я так полагаю, что в Мурманске ты самый молодой бригадир из подрядчиков. Это очень важно. И опростоволоситься тебе никак нельзя.

– Это точно, – подтвердил Виктор и добавил: – Я, Пахомыч, хочу твою бригаду на соревнование вызвать.