Смеркалось, когда поезд остановился на глухом полустанке, затерянном среди заснеженных полей и перелесков. По обе стороны железнодорожного пути теснились старые, седые от инея ели. Лес стоял молчаливый, таинственный. Даже приход поезда не мог, казалось, вспугнуть насторожённой тишины, царившей здесь.

Эдгар соскочил со ступенек вагона и, вдыхая знакомый, солоноватый от близости моря воздух, осмотрелся. Немногие пассажиры, что сошли здесь, разбрелись в разные стороны, словно растаяли в белесоватой, морозной мгле. Не видны были под елями и подводы из окрестных хуторов, ожидавшие обычно приезжих. В стороне от путей стояла лишь легковая машина. Двое парней в ватных распахнутых куртках торопливо грузили в неё корзины с пивом. Возле машины, с любопытством посматривая на освещенные окна вагонов, прогуливалась девушка. Из - под клетчатой, небрежно повязанной косынки выбивались светлые, уложенные пышным валиком волосы. Девушка внимательно оглядела проходившего мимо с небольшим чемоданом Эдгара, одетого в тёплую шубу с серым каракулевым воротником и такую же серую, надвинутую на уши шапку. Когда он немного отошёл, девушка негромко спросила:

- Кому в колхоз «Копдарбс»?

Может быть, этот вопрос относился к нему, Эдгару? Но он не отозвался. Ему писали, что после укрупнения колхоз «Узвара» стал называться «Копдарбс». Но ему незачем спрашивать дорогу, когда он вырос в этих местах и каждая лесная тропинка знакома, как родной дом. Стоит пересечь лесок, пройти вдоль заросшего частым ольшаником болота, свернуть у расщеплённой молнией сосны влево, - и он дома.

Девушка села за руль. Светлая полоса упала на притоптанный снег и упёрлась в красноватые стволы сосен. Машина свернула за строения и исчезла в лесу. Ушёл и поезд, обдав Эдгара клубами пара.

Сколько времени он не был в этих краях? Эдгар покинул латвийскую землю в первый год войны, ещё парнишкой, и только после окончания войны ненадолго заглянул к старикам, чтобы снова отправиться в путь, теперь уже для учёбы. После ранения на фронте Эдгар лежал в госпитале в одном из далёких сибирских городов. Там ему помогли подготовиться и поступить в геологический институт. Каждое лето проводил он на практике в экспедициях по таёжной глуши, побывал в горах Алтая, Сихотэ - Алиня, на Сахалине. Вместе с дипломом геолога - разведчика ему вручили приказ срочно отправляться на изыскания в район Иртыша, где намечалось сооружение мощной гидроэлектростанции. И только теперь, получив отпуск, Эдгар мог повидаться со стариками.

Он снова в родных краях! Высокие косматые ели, словно старые знакомые, приветствуют его. Скоро опушка, и ему ещё издали дружески подмигнёт знакомый огонёк... Как - то живут старики? Язеп Слаздынь писал сыну скупые, короткие письма: «Живём хорошо, приедешь, убедишься сам. Хлеба, слава богу, в достатке, о прежней нужде забыли и думать. Мать тебе кланяется, ждём домой».

Так, не вдаваясь в подробности, писал обычно старый Слаздынь, и Эдгару стоило больших трудов разбирать его неуклюжие, налезающие друг на друга каракули. Эдгар решил не предупреждать родных: его приезд будет для них, словно снег на голову.

Эдгар представил, как бесшумно подкрадётся к дому и осторожно заглянет в окно. Отец, наверное, сидит у стола и, придвинув к себе керосиновую лампу, перебирает загрубелыми пальцами семейные фотографии или перелистывает старые календари, у которых из - за бережливости никогда не отрывали листки. Так делал он раньше в новогодние праздники. А мать поправит бумажные цветки на маленькой, унизанной сосновыми шишками ёлочке и станет суетиться возле стола, накрывая его праздничной скатертью. И будет, как и всякая мать, с грустью думать о сыне. Где - то сейчас её Эдгар?

Припомнился и старый, покосившийся отцовский дом, покрытый обомшелой дранкой. Каждую осень отец латал прогнившую крышу новыми кусками щепы, и они пестрели на ней, точно заплаты на одежде бедняка. Вокруг хутора лежало каменистое, наполовину заболоченное поле.

Теперь Эдгар знал, откуда появились здесь эти круглые, обточенные ветрами и водой валуны, лежавшие со времён ледникового периода. Мальчишкой же он настойчиво допытывался у отца: «Откуда взялись эти камни?» «Господь послал их нам в наказание, сынок», - вздыхал Слаздынь.

Может быть, от них и согнулась спина у отца, а на руках синими узелками набухли вены. Сколько перетаскал он их на своём веку на полевую межу, и сколько их оставалось ещё в бороздах! Никаких сил не хватало справиться с ними, и зимой они чернели на снегу, как стая ворон.

В раздумье Эдгар вышел на опушку леса и в замешательстве остановился, поглядывая по сторонам. Неужели он заблудился в этих местах? Он хорошо помнит, что за лесом километра на два ржавело болото. Перед ним же вместо кочковатой, заросшей по бокам чёрной ольхой тропинки лежала широкая, хорошо укатанная дорога. По обеим сторонам её ровными рядами тянулись молодые яблоньки, заботливо укутанные от мороза и зайцев толстым слоем соломы. Но вскоре он успокоился: на пригорке на снежном фоне полей темнел знакомый силуэт сосны. Её голые, опалённые сучья, будто крепкие узловатые руки, бережно поддерживали гнездо аиста.

Вокруг по - прежнему было мглисто, только белый отсвет снегов помогал угадывать путь. Однако как Эдгар ни вглядывался в серую, мутноватую даль, огней не было видно. Он свернул с дороги и пошёл полем, то и дело спотыкаясь о замёрзшие, припорошённые позёмкой борозды. У старого клёна остановился. Эдгар готов был поклясться, что на месте глубокой, наполовину занесённой снегом ямы и находился хутор отца.

Что бы это значило? Куда девался дом? Не случилось ли несчастья, или старики перебрались на другое место? Но в том и в другом случае отец бы известил его. Надо дойти до Карклиня и узнать о родных. Насколько он помнит, Петер Карклинь - их ближайший сосед. У него была дочка Айна, сверстница Эдгара, с которой он пас скот у местного богатея Рейнгольда. Часто, заигравшись в прятки среди камней, они не замечали, как овцы убегали в овсы. За это им порядком влетало от хозяина. Айна всякий раз громко плакала, размазывая по лицу слёзы. А когда они оставались на лужке вдвоём, усаживалась на кочку и, мечтательно глядя в небо, говорила:

- Была бы я птицей, тогда бы ему ни за что не догнать меня! Захлопала бы крыльями и улетела. Пусть бы тогда позлился! - И смеялась сквозь слёзы.

«Где теперь Айна, выросли ли у неё крылья?» - с улыбкой подумал Эдгар.

Он не нашёл и дома Карклиня. На его месте лежала груда камней. На чистом полотнище снега темнели свежие заячьи следы.

Выйдя снова на дорогу, Эдгар услышал шум машины. Это было как нельзя кстати. Он порядком устал бродить по полям, и рука совсем онемела от чемодана. Конечно, его не откажутся подвезти до станции, где он решил скоротать ночь. Он отошёл к обочине дороги и только что хотел поднять руку, как машина остановилась. Дверца открылась, и из неё выглянула та самая девушка, которую он встретил на станции.

- Вы Эдгар Слаздынь? - неожиданно спросила она, пристально всматриваясь в его раскрасневшееся от мороза лицо. И, не дав ему ответить, уверенно добавила: - Ну, конечно, это вы!

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.