Решающее обстоятельство

Владислав Янелис| опубликовано в номере №1222, апрель 1978
  • В закладки
  • Вставить в блог

Разжав кисти рук, Владимир Шолохов провел ладонями по коленям – на брюках остались влажные следы. Он повернул голову налево и увидел улыбающееся лицо Гаркуши, который что-то говорил ему. Шолохов не слышал и не понимал, что говорит ему товарищ, его сознание еще просто не переключилось на нечто, не имеющее отношения к его работе.

Но встреча с самолетами «противника» была лишь прелюдией к той схватке, которую еще предстояло выдержать экипажу корабля на своем пути.

По сообщению воздушной разведки, где-то на подходе к району крейсер ждала притаившаяся на глубине подводная лодка. Иди «Владивосток» к цели кратчайшим курсом, он был бы атакован лодкой раньше, чем обнаружит ее. Но зная, что теперь она где-то неподалеку, командование корабля приняло необходимые меры предосторожности, «Владивосток», имея запас времени, шел на «малом», а порой стопорил ход, чтобы шум собственных винтов не мешал акустикам слушать море. Полчаса назад Балашов приказал изменить курс и войти в район, имея на румбе «вест». «Услышав» нас, лодка должна была пойти кораблю наперерез, а значит, обнаружить себя.

У приборов гидроакустического поста работали старшина команды мичман Анатолий Сангоджиев и командир отделения старший матрос Николай Еремин. Медленно поворачивая вибратор, Сангоджиев прислушивался к множеству звуков, стараясь уловить тот единственный, напоминающий лязг идущего поезда, который выдает местонахождение подводной лодки. Он слышал косяки рыб, отзывавшиеся в наушниках легким шелестом кипящих на ветру листьев, бормотание глубинного прибоя, какое-то хлопанье, напоминающее звуки откупориваемых бутылок. Но лодки в его секторах акустического обзора не было, за это он мог поручиться. Сангоджиев закончил военно-морскую школу техников и обладал редкостным слухом даже по сравнению со своими товарищами по школе.

Вот уже полчаса – тридцать долгих, изматывающих минут – я сидел рядом с ним, переводя взгляд с его, казалось, окаменевшего лица на экран индикатора, боясь пропустить момент обнаружения цели, наверное, не меньше, чем сам Сангоджиев.

Он уже хотел передать пост второй смене, когда наконец в наушниках появился тот самый, характерный перестук винтов. Подводная лодка. Но ее мало было засечь, надо определить пеленг, дистанцию до цели и ее скорость. На все – считанные секунды. Внезапно тон эха снизился, это значило, что подводная лодка меняет направление. Сангоджиев «держался» за цель мертвой хваткой и одновременно докладывал данные на главный командный пост.

Потом была пауза, заполненная едва слышным рокотом ее двигателей. И наконец подводная лодка исчезла из поля «зрения» акустиков. Это не значило, что она ушла совсем и можно было прекращать поиск. Лодка просто скрылась на глубине, под слоем «скачка» – границы между толщами воды, как зеркало отражающей все импульсы.

Сколько бы потом ни длилось «молчание» лодки, ни Сангоджиев, ни его напарник ни на секунду не отрывались от наушников. И они услышали ее, и, не контролируя свой голос, Сангоджиев закричал в микрофон почти радостно: «Пеленг до цели... дистанция...» Балашов, находившийся на главном командном посту и слышавший этот голос, невольно улыбнулся, подумав, как хорошо в двадцать лет уметь так отчаянно радоваться своим победам.

Две торпеды с интервалом в несколько секунд сошли с борта крейсера и рванулись к подводной лодке.

Путь в район был свободен.

...Несмотря на то, что за день все изрядно вымотались, заседание парткома решили не откладывать. Вечером члены партийного комитета корабля собрались в кают-компании. Первым вопросом повестки дня был прием кандидатом в члены КПСС старшины 1-й статьи Анатолия Каткова. Вопросов к нему было немного. Каткова знали как прекрасного специалиста своего дела, старшину отличной команды электриков-артиллеристов, комсорга одной из боевых частей.

Он стоял перед членами партийного комитета прямой и натянутый как струна. Его можно было понять – ничто, пережитое им прежде, не было столь значительно для него, как эти минуты. Отныне военная служба становилась для Каткова и партийным делом, как и вся дальнейшая жизнь его.

А потом за вечерним чаем Балашов вспомнил и рассказал нам о том интервью, с которого мы начали этот репортаж.

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.



Виджет Архива Смены

в этом номере

Рекомендация

Повесть