Вот вы все волновались вчера за Еремина. Ну, за разведчика нашего. Помните? Так вот, вернулся он: все хорошо... Один легко раненый у него. Задание - на все сто!

- Да что вы?! - обрадовался я. - А где же он сейчас? Что делает?

- Да вот против меня сидит... Шоколад немецкий ест. Не одобряет!

- Послушайте, спросите же его: пройти-то, значит, оказалось, возможно?

В трубке слегка запищало, заныло, а затем начштаба сказал:

- Вы слушаете? Он говорит: «Никак нет! Никакой возможности проходить там не имеется!»

Такой был этот запомнившийся мне надолго случай. С тех пор я видел много таких же дел, где границы между возможным и невозможным исчезли, стерлись, перестали существовать. Кое о чем в этом роде я и хотел рассказать сейчас.

Ветер, песок, геометрия

Начальник артиллерии приказал бронепоезду капитана С. выйти на позицию для выполнения очередного оперативного задания.

Задание на первый взгляд показалось до скучного простым: предстояло по знакомой одноколейной дорожке дойти до хорошо знакомого места, встать там, замаскироваться и, подготовляя путь для нашей атакующей пехоты, «обстрелять скопление войск и огневые точки противника в районе пункта П.».

БЫЛИ отданы все распоряжения. Темным осенним вечером старый паровоз (бойцы давно уже прозвали его несколько неожиданным, но благозвучным именем: «Чилитта»), пофыркивая и позвякивая, подвез состав к намеченному километру. Хотя огонь предполагалось открыть не раньше завтрашнего утра, командир бронепоезда, комиссар и командир тяжелой батарей тотчас же приступили к «подготовке исходных данных». И хорошо сделали.

При первом же промере карты обнаружилось совершенно непредвиденное обстоятельство: самое короткое расстояние между деревней П. и железной дорогой на 500 с лишком метров превышало предельную дальность самой дальнобойной пушки бронепоезда. А ведь бронепоезд - не танк: он не может сойти с полотна, подобраться каким-нибудь проселком поближе к противнику и грянуть по нему оттуда...

Этого мало. Подсчитав «поправку дня» (довольно сложная штука, в которую входят и давление воздуха, и его влажность, и температура, - словом, все, что так или иначе влияет на полет снаряда), командир батареи окончательно загрустил: «поправка дня» отнимала у его пушки на ближайшие сутки еще метров 600 ее дальнобойности. Разница между желаемым и возможным возрастала, следовательно, до километра с лишком. Дело стало совсем безнадежным. Но приказ есть приказ, следовательно, выход надо найти. А как?

Теоретически ответить на это было очень просто. Надо было тем или другим способом увеличить дальность полета снаряда.

Когда бригадир Мэрфи и майор Илифэн у Жюль Верна решали вопрос, почему их ядро в условиях слабого притяжения улетело слишком далеко, они делали пустяковое дело. Командиру бронепоезда предстояло решить задачу не в пример более сложную: как можно добиться такого далекого полета в условиях нормального тяготения земли?

Всякому было ясно, что задача невыполнима. Нельзя выстрелить из пушки дальше, чем она может стрелять.

Но капитан, старший лейтенант, военком были советскими артиллеристами! Но в деревне П. сидели немцы, а на нее готовила атаку русская, советская морская пехота... И вот невозможное стало возможным!

Орудие стало бить на тысячу сто метров дальше того предельного расстояния, на какое оно бить способно.

Как это случилось?

Если человек очень захочет сделать что-нибудь, он это сделает. Если он всю душу вложит в то, чтобы придумать, изобрести, - он изобретет и измыслит. Если же на этой мысли объединятся двое или трое, - нет таких препятствий, которых бы не преодолели они.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.