Рай без памяти

  • В закладки
  • Вставить в блог

— А река?

— На юго-востоке, как я и думал. Или озеро. Может быть, даже цепь озер: голубые пятнышки просматриваются по дуге. В общем, вода. — И продолжал: — Пролом в кустах видишь? А здесь — следы. Копытные, между прочим.

Я ничего не видел в слегка примятой траве, но Толька рассуждал с авторитетностью Дерсу Узала.

— Крупный зверь шел. Олень или лось. И не один, и не раз. А куда ему идти? К воде.

Если Толька не ошибся, созревал способ выбраться из этой галльской чащобы. На реке или у реки легче встретить себе подобных. Но «Дерсу Узала» не согласился: река не уйдет, есть кое-что интереснее.

— Дым, — сказал он.

— Где?

— К северо-востоку, как я и предполагал, — горы. Не очень высокие. И словно дорога просматривается. Может, мне и показалось, но дым — наверняка.

— А не пожар?

— Тут не дым, а дымок. Притом движущийся. Мне даже гудок послышался. Не паровоз ли?

Мы здесь ничего не слышали. Но Толькин «дым» заинтриговал. Река — это река, а паровоз — уже люди. Решили рискнуть. В разведку уходили мы с Толькой. Мартин и Зернов остались у источника. Зернов предложил параллельную разведку — к реке, но «Дерсу Узала» запротестовал:

— По-моему, Борис Аркадьевич, вы хромаете.

Нашу разведку лимитировали двумя часами: если не вернемся, Борис и Дон пойдут по нашим следам. По дороге будем обламывать веточки — лишь слепой не заметит.

Через полчаса плутаний по галльскому лесу мы вышли на опушку. Странная это была опушка, совсем непохожая на русские лесные окраины — окаймленная оградой из диких роз. Но не розы привлекли наше внимание. Опушка обрывалась крутым откосом в долину, окаймленную уже не розами, а высокими неотесанными столбами с протянутой между ними в несколько переплетающихся рядов ржавой колючей проволокой.

Галльский лес сразу перестал быть галльским: метрах в пяти от проволоки тянулась укрепленная дерном насыпь с лентой уходящих в лесные нагорья рельсов.

Издалека вдруг донесся низкий, протяжный гудок. В тишине, в прозрачности воздуха он прозвучал как голос зовущей, торжествующей жизни. Но я опять ошибся. Эта жизнь не звала, она настораживала.

Из-за лесной опушки, может быть, такой же, как наша, вынырнул пыхтящий паровозик-кукушка со струйкой дыма, плывущей длинным черно-белым хвостом от старинной огромной трубы. Это был именно паровоз, а не тепловоз или электровоз — «поезд с трубой и дымом», как я их называл в детстве, когда родилась электричка. Он медленно прополз по рельсам и остановился в долине в восьмистах метрах от нас. Ни одного пассажирского вагона не было — одни открытые платформы, полные пассажиров, притиснутых друг к другу и окруженных парой канатов, как на ринге.

С каждой платформы с обоих ее концов спрыгнули по нескольку человек в желтых сапогах и серых мундирах, с автоматами на груди. Потом из-под канатов начали сползать «пассажиры» в однообразно синей или темно-зеленой одежде — издали трудно было уточнить цвет — каждый с обушном или киркой в руках. Они выстроились солдатским строем и, эскортируемые стражниками, двинулись в сторону от платформ, к ближайшему лесному нагорью.

— Ты что-нибудь понимаешь? — спросил я Тольку.

Он не ответил: новые события породили новую загадку.

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.



Виджет Архива Смены