Приступаю к задержанию

Николай Леонов| опубликовано в номере №942, август 1966
  • В закладки
  • Вставить в блог

Тогда он страшно разозлился. Проявлял чудеса работоспособности. Хотел доказать всем, а прежде всего себе самому, на что он способен. Однако многого не добился. Победы были, но дальше второго разряда Шахов не пошел. Многие его приятели стали мастерами, добились известности на всесоюзном, а затем и на зарубежном ринге. А он скоро начал жалеть себя, каждый раз находя веские оправдания. То причиной пропуска тренировки была девушка — неудобно же появляться у нее с разбитым носом, то страхи матери, то еще что-нибудь в таком же роде. И тогда и тем более сейчас он знал, что основной причиной была лень. Настоящий бокс требует работы, работы и самоограничений.

Но одиннадцать лет, проведенные на ринге, научили его многому. А кулаки противников выковали четкое мировоззрение. Эти кулаки приучили его уважать любого соперника, каким бы слабым и беспомощным он ни казался. Только лежащий не страшен, даже в самой выгодной ситуации можно проиграть — эти первые заповеди ринга Шахов взял на вооружение, несколько переделав на свой лад.

На балкон из соседнего номера вышел Друянов, с которым Шахов познакомился вчера в ресторане и с которым провел вечер за преферансом. Друянов вынес стул и уселся на него верхом. Руки его почти касались пола, а ноги переплелись так, что нельзя было понять, где какая нога. Подбородком Друянов уперся в спинку стула. Блеклые, из-под набрякших век глаза его на крупном лице, резко расчерченном морщинами, бесцеремонно и иронически разглядывали потеющего Шахова.

— Михаил Александрович, оставите нас без веранды, — сказал Друянов, позевывая. — В вас ведь, наверное, килограммчиков сто?

— Девяносто два, — уточнил Шахов, швырнул скакалку в номер и, повернувшись к собеседнику спиной, начал бой с тенью.

Он и без комментаторов знал, что юношеской стройностью не обладает давно. А в день приезда, встав на весы, которые в городе торчат на каждом углу, Шахов только тихо ахнул. И сейчас, вместо того чтобы признать тщетность своих стараний и прекратить это бессмысленное самоистязание, Шахов ожесточенно наносил по воздуху хуки и апперкоты.

— Думаете, перед вами Казаков или Приходько? Сходи при восьмерной с маленькой — и не пришлось бы сейчас избивать воображаемых партнеров, — не унимался Друянов, напоминая Шахову его вчерашнюю оплошность в преферансе.

Шумно выдохнув на последнем ударе, Шахов вытер пот и подошел к своему зрителю и судье.

— Кажется, Александр Викентьевич, мы вчера платили вдвоем, — отпарировал он, — тан что одного из этих грабителей я оставляю вам.

И пока Друянов распутывал свои длинные, как у спрута, конечности, Шахов, довольный нанесенным ударом, отправился в душевую. Вдогонку он услышал голос Друянова:

— Зайдите, когда соберетесь.

Шахов сполоснулся под душем, накинул халат и, подойдя к зеркалу, стал причесываться. «Наградили родители внешностью, — думал он, критически разглядывая свое лицо. Шахов потрогал деформированные скулы, надбровные дуги, неоднократно перебитый нос. — Сильным хотел быть, теперь ходи с такой фотокарточкой».

Потом Шахов оделся и несколько минут бесцельно ходил по номеру. Отдохнуть бы недельки две. Не думать ни о чем и спать спокойно. Быть самим собой, а не изображать невесть кого. «Поздновато спохватился», — вздохнул он и вышел в коридор.

— Михаил Александрович, — услышал он голос Леночки, дежурной по этажу, — вам просили передать, что все будут в десятом, у Игоря Львовича.

Десятый номер занимал Казаков. Но первое, что увидел Шахов, были ноги в ботинках не меньше сорок шестого размера, принадлежавшие Друянову. Тот сидел в кресле и изучал старую газету.

Здесь, в номере, вчера происходила карточная баталия. Сейчас на спинках стульев и на открытых дверцах шкафа были живописно развешаны разноцветные кофточки, джемперы и пуловеры. На кровати рядом с галстуками лежал богатый набор маникюрных принадлежностей, на брюках валялись сетка для волос и баночки с мазями.

Шахов остановился, стараясь найти кусочек свободной территории.

Перешагнув через ноги Друянова, в номер с веранды вошел Приходько.

— А, Михаил Александрович! Исключительно замечательно! С добрым утром, — радостно сказал он, пожал руку Шахову и лукаво подмигнул в сторону Друянова. — Надеюсь, вы не переживаете вчерашнюю неудачу?

— Понятия не имеете о преферансе, — не отрываясь от газетного клочка, огрызнулся Друянов. — В ближайшей пульке я с вас всех шкуру спущу. Отложите деньги на обратную дорогу.

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.



Виджет Архива Смены