А потом в один из моих приездов в Москву друзья мне сказали, что Сергей лежит в госпитале с подозрением на самое страшное... Врачи гадали: не рак ли?

Я пришел к нему в госпиталь: высохший, седой, он лежал на высоких подушках, и когда я стал говорить ему, как принято, что все это сущие пустяки и ерунда, что после операции все немедленно кончится, и он снова встанет в строй, и будет молодцом, Сергей усмехнулся:

– Не надо, комса... Давай лучше просто поговорим. О чем-нибудь.

Он достал из-под подушки маленькую, потрепанную записную книжку и протянул ее мне:

– Ты сидел у нас на агитпропе – тебе это и полистать.

– Полистаю, – ответил я, – а ты полистай мои книжечки, я завтра принесу их тебе.

Он снова улыбнулся, и что-то давнее, юношеское высветилось в сухом лице его, прорезанном резкими морщинами.

– Был у меня хороший друг, – медленно прочитал он строчки полюбившихся ему стихов, – куда уж лучше быть, да все бывало недосуг нам с ним поговорить, то уезжает он, то я, что сделаешь – война; где настоящие друзья, там дружба не видна...

Я, верно, не уследил за лицом, потому что Сергей положил свою сухую, горячую руку на мою ладонь:

– Ничего, браток, ничего... Ты это брось... Плакать надо, если не успел сделать того, что задумал. А мы все-таки кое-что успели.

Он вздохнул, внимательно, как-то по-особому глянул на меня и глухо сказал:

– Писать врачи запрещают, а мне кое-что важное надо бы написать руководству.

– Как там, в Пекине-то? – спросил я. – Достается?

– Там плохо, – ответил он. – Там очень плохо, Петр.

Я не понял его: это были годы, когда в Пекине клялись в вечной дружбе к нам, когда мы, лишая себя самого необходимого, помогали братскому китайскому народу...

– Там поднимается самое страшное и ненавистное нам, – тихо продолжал Сергей. – Там начинают играть на струнах национализма, а это всегда антикоммунизм. Я схватился кое с кем из китайских товарищей пару раз, да вот, видишь, не успел довести до конца драку: согнуло меня совсем.

(Признаюсь, я не очень-то поверил тогда Сергею – кто мог подумать, что это правда?)

...Вошедшая медсестра укоризненно покачала головой:

– Больному надо отдыхать. О делах будете говорить потом...

Выйдя от Антонова, я спросил старого профессора:

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.