Мы с ней встретились несколько раз в нашем предместье Глазково. Но вскоре подошел выпуск десятого класса, и Кира Циферова поступила в Ленинградский институт инженеров железнодорожного транспорта. Меня же мои поиски жизненных путей привели в Иркутский горно-металлургический институт. Расставшись, мы с Кирой не забывали друг о друге. И особенно остро захотелось повстречаться с ней в ее каникулы после первого курса, когда она приехала в Иркутск.

У меня в это время была полевая практика в присаянской тайге.

Практика в Мотах, деревне в среднем течении Иркута, оказалась насыщенной. Сложный контакт сибирской платформы с протерозойской геосинклинальной зоной, который нам предстояло картировать, потребовал максимальных усилий всех четырех групп практикантов. Мы прочесывали тайгу от зари до зари с дотошностью истинных исследователей. А нашему руководителю, сухонькому, шустрому, знающему Юрию Александровичу Давыденко, все казалось мало. Он не давал нам лишний раз искупаться в Иркуте, подгоняя все в новые, замысловатые маршруты. «Вот тут явная флексура, хлопцы, — говорил он, сутулясь под деревенским навесом над картой фактического материала, — а замеров — раз, два и обчелся. Надо, громодяне, еще сходить сюда, затем завернуть в вершину Теплого ручья, обстукать там как следует останцы, потом свалиться к этим вот прижимам на Иркуте, тщательно задокументировать их...»

«Да воскресенье ж, Юрий Александрович, — роптали мы. — Лето проходит, а кожа у нас белее манной каши...»

«Вот закроем этот угол, — заверял Давыденко, отдувая вислый потный ус, — сядем за камеральную обработку, тогда купайтесь на здоровье, загорайте. К этому времени Иркут только-только потеплеет...»

Наш руководитель плохо знал своенравный характер Иркута. Я же вырос на нем, имел представление о коварстве этой быстрой реки и всегда был настороже на ее берегах. Иркут брал начало в Саянах, среди снегов и скал. Малейший летний дождик давал начало многочисленным снежным подтокам, и река мгновенно переполнялась. А если дождь затягивался, случались и наводнения.

На моих глазах наша Заливановка тонула три раза. На цветущие иркутные луга накатывал мутный вал ледяной воды со всяким мусором из верховьев, заливал все устье, и домики нашего поселка оказывались наполовину под водой. Люди вылезали на крыши, пытались затаскивать за собой кое-какую скотину, да тут уж самим бы не захлебнуться. А с каждым разом вал приходил неожиданней, яростней, выше: в верховьях-то все интенсивней вырубались леса. В такие дни мне вспоминалась горькая строка:

Плакала Саша, как лес вырубали...

Заливановцам приходилось плакать уже от бед, приносимых наводнением. И у меня пощипывало сердце, когда над долиной Иркута затягивался дождь.

А как раз назавтра, после завершающего аврала, капли дождя начали выбивать в Мотской заводи пузырьки, и небо над зелеными гольцами обложили рыхлые облака. «Теперь отдохнем, — оживились мои однокурсники в палатках и взялись за гитары, шахматы, книги, карты. — Скоро не кончится эта бодяга».

«Эти дожди в начале августа самые долгие и опасные, — вспомнил я, с тревогой следя за свинцовой завесой над Саянскими далекими белками. — Как бы не кончилась непогода новым наводнением...»

Ночью ласковый Иркут зашумел водопадом. А утром нам пришлось перетаскивать палатки и скарб на высокую террасу — мутная вода подступила к колышкам. К обеду по местному радио уже сообщали о грозной высоте надвигающегося вала, предупреждали о наводнении и давали справки по поводу эвакуации из поселков в низовьях Иркута: Нахаловок, Черемушек, Жилкина и Заливановки.

«Товарищи, положение представляется чрезвычайно опасным, — вещал диктор. — Во избежание несчастных случаев жителям прииркутных поселков предлагается транспорт для эвакуации, к их услугам общественные помещения, а также частные дома и квартиры граждан, добровольно предложивших свою жилплощадь эвакуированным».

Я слушал сводки, все больше смурнея. Наконец, не выдержал и направился под штабной навес. Здесь тоже звучали призывы местного диктора к гражданам затопляемых пригородов, поселков и деревень. Давыденко слушал эти предупреждения, морща высокий загоревший лоб и не отрывая карандаша от карты.

— Юрий Александрович, — обратился я к нему, — мне надо выехать в город дня на три-четыре.

— Наводнение? — бросил он.

— Да, живу в Заливановке, надо помочь родителям эвакуироваться.

— Подкосит и нас это половодье, да у тебя все острее, Евгений. Давай отчаливай на неделю, хлопчик.

— Спасибо, Юрий Александрович, потом свое наверстаю.

— В добрый час!

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.